Корабль же продолжает движение и даже немного ускоряется – повисшее в Пространстве Зеркало способно продержаться всего несколько секунд, но этого достаточно, чтобы нагнать его и пройти насквозь. Это и есть момент прыжка – корабль, миновав подпространственную «червоточину» (краткий миг непроницаемой, абсолютной темноты, коготки миллионов электрических мурашей по всей коже, головокружение, порой лёгкая тошнота) и выскакивает в финиш-точке. Прыжок при помощи тахионной торпеды даёт обычно погрешность, напрямую зависящую от дистанции – для двух с половиной астрономических единиц, которые предполагалось преодолеть на этот раз, ошибка могла составить до ста тысяч километров. Не слишком много в масштабах Пояса, и уж тем более, не способно помешать взять пеленг на загадочный объект, вроде бы обнаруженный Леднёвым где-то в тёмных глубинах «семейства Хильды».

Кто такая эта Хильда, и за какие такие заслуги она была увековечена на картах Солнечной Системы – сие мне неизвестно. Наука в моём лице пока не в курсе, как говорил актёр Филиппов в «»Карнавальной ночи». Знаю только, что так именуется группа тёмных углеродных астероидов, расположенных за главным Поясом, между орбитами Марса и Юпитера. Как объяснял Коуэлл, учёные долгое время полагали, что эти астероиды, не являются фрагментами общего «родительского» тела (той самой Хильды, ага!) что характерно для большинства подобных «семейств», а представляют из себя группу случайных, приблудных глыб, обломков неизвестно чего, находящихся в орбитальном резонансе с Юпитером. Леднёв же полагал что это скопление, наоборот, образовалось в результате разрушения особенно крупного фрагмента Фаэтона – и вот так, целиком, было оторвано от общего массива Пояса гравитацией газового гиганта. Коуэлл был целиком с ним согласен, но, как и Валера, не смог внятно растолковать нам, жалким дилетантам, чем это подтверждает гипотезу Леднёва о местоположении «обруча».

Из объяснений я понял лишь то, что именно оторванность «семейки» от Пояса до некоторой степени облегчает задачу. В чём именно заключается это облегчение так и осталось для меня загадкой, но когда «Заря» вышла из прыжка в полутора астрономических единицах над плоскостью эклиптики и «батут», превращённый в тахионный пеленгатор, наконец заработал – по внутренней трансляции раздался восторженный рёв Леднёва, которому вторил во всю свою американскую дурь Коуэлл.

Им было с чего радоваться: нужный пеленг удалось взять с первой попытки. По первоначальным прикидкам выходило, что заветная точка пересечения полученных пеленгов лежит на дальней от нас окраине области Хильды, примерно в четырёх с половиной астрономических единицах по прямой. Это означало ещё два прыжка, две израсходованные тахионные торпеды; в принципе, мы могли добраться туда и одним, но тогда разброс в финиш-точке оказался бы слишком велик и пришлось бы долго тащиться до нужного места на ионных двигателях. Поэтому Волынов принял решение прыгнуть на три четверти дистанции, после чего, определившись, совершить ещё один прыжок, уже с минимальной погрешностью. По прикидкам Юрки-Кащея, в кои-то веки добравшегося до своих прямых обязанностей астронавигатора, она должна составить не более пяти тысяч километров – такое расстояние при желании можно преодолеть даже на «омаре» с подвешенными дополнительными топливными баками и тройным запасом воздуха. Но, разумеется, никто не собирался устраивать подобный экстрим – к «звёздному обручу», если мы его всё-таки обнаружим, пойдёт «буханка». Так мы называли между собой приданный «Заре» малый грузовик околопланетных сообщений за характерный облик, в самом деле, напоминающий известный всем УАЗик. На этом решении настоял Волынов, категорически не желавший приближаться непредсказуемой инопланетной диковине. Леднёв к моему удивлению, его поддержал – может, рассчитывал, что в отправившемся на разведку корабле он, избавившись от отеческого пригляда нашего капитана, получит большую свободу действий? Если так, то это он зря командовать грузовиком предстоит мне, и рисковать кораблём и людьми на его борту я не собирался, несмотря ни на какие уговоры. Всё, хватит, наигрались – буду строго следовать утверждённому начальством плану полёта, а этот авантюрист от астрофизики может расшибить свою башку о переборку…