– Гости? – заинтересовалась я. – У графа гости?

– О, да они тут, можно сказать, постоянно – кто-то уезжает, кто-то приезжает, а некоторые, так кажется, поселились тут навсегда, вместе со своей прислугой. Им-то хорошо, а мне так хлопотно. Ну, с гостями, как вы понимаете, мне тоже пообщаться невозможно: не по чину! А вы, как мне кажется, девушка простая в обращении, так что с вами мне будет легко, не то, что последняя секретарша – признаться, она была себе на уме…

– Вот как? А в чем это выражалось? – удивилась я.

– Да я вот даже не знаю, как и сказать. Говоришь с ней, а в ответ ни словечка. Задашь вопрос, а она: «Это не та тема, которую я хотела бы обсуждать». Все писательницу из себя изображала…

– А что она писала? – заинтересовалась я.

– Да поди ее пойми. Она господам отрывки читала из своей книги – им страшно нравилось.

– А почему она уволилась?

– Да все они по одной и той же причине увольняются. Эта вот Армина решила, что писательством на жизнь себе может заработать. Куда ей секретаршей, это слишком низко для нее; ей подымай выше – писательница!

– Интересно. А как ее звали? Армина, а фамилия? – и, уловив в глазах домоправительницы немой вопрос – зачем мне понадобилось полное имя этой особы, я пояснила, – Вдруг, представьте, иду я по улице, а на витрине книжного магазина – ее книга…

Домоправительница рассмеялась негромко и махнула рукой.

– Армина Альвейн ее звали, вот как. Только не увидите вы ее книг на витрине, это уж я вам точно могу сказать. Много их тут таких было…

– Много? Кого много, я не поняла…

– Да секретарш этих. Если посчитать, то не меньше дюжины. Просто какое-то поветрие у них, ни одна надолго не задерживается – все мечтают стать кто поэтессами, кто художницами, поработают и уезжают, столицу покорять. И – скажу вам по секрету – не слыхала я, чтобы хоть одна из них чего-то добилась. Амбиций у всех немеряно, а таланту – немного…

– И сколько тут таких секретарш было… с амбициями?

– Да я уж всех и не упомню. Больше десятка точно.

Я задумалась.

– А вы не пытались… ну, в смысле, у вас жизненный опыт, мудрость, здравый смысл – вы не пытались их отговорить от этих авантюр?

Экономка грустно усмехнулась.

– Пыталась поначалу. Но куда мне! Сказать по правде, наш хозяин – он очень добросердечный человек. Девушки к нему так и льнули – все свои стихи да рисунки показывали, а ему, видать, по доброте душевной, и неловко сказать, что все это так… как бы помягче…

– Детский уровень? – подсказала я.

– Вот именно, – кивнула она, посмеиваясь. – Кто в юности не мечтает о славе: одни стишки пишут, другие прозу, да что с того? Одна секретарша, кстати, хотела стать певицей, мечтала о сцене…

– И хорошо пела?

Вместо ответа экономка закатила глаза и прикрыла рот руками.

– Плохо? – улыбнулась я.

– Лучше не вспоминать, – вздохнула она. – Другая воображала себя пианисткой, все терзала рояль… Еще одна хотела стать актрисой и все читала какие-то монологи из разных пьес, ужасно при этом завывая. Правда, гостей нашего хозяина все это очень развлекало, и они так мило восхищались девушками. О чем вы опять задумались?

– Да вот странно, что графу в качестве секретарш попадаются все время девушки с кучей нереализованных талантов. А вы не в курсе, откуда они такие все берутся, эти девушки?

Задавая вопрос, я , конечно, помнила, что мадам Маретт по просьбе графа именно таких и отбирает – но мне хотелось узнать мнение экономки.

Госпожа Мролли пожала плечами.

– Да все откуда-то из провинции, знаете ли… Да, если повспоминать, то буквально каждая приехала из какой-то глухомани. Ида Холидей притащилась из Сьюнсила, богом забытой деревушки среди болот. Аманда Вильсон – из городишка Рофлиса, тоже весьма от цивилизации отдаленного… Лора Смит… уж и не упомню откуда… Была еще Лили Джонсон, так та вообще из такой глуши, Индсвилл называется, поди разбери где это.