Когда Мария наконец встретилась с королем, это произошло в неформальной обстановке, к разочарованию иностранных послов, рыскавших вокруг в надежде застать исторический момент. Король только что проследовал во двор замка в сопровождении свиты, когда Мария вместе со своими подругами и Франциском выехала из конюшни на Юноне. Одетые в яркий бархат, дети походили на кукольную кавалькаду с маленькими перьями, качавшимися на шляпах.

Зачарованный, король слез с лошади и направился к группе детей на пони, широко раскинув руки.

– Это сказочный народец, который торопится в волшебный лес? – с улыбкой спросил он. Он снял шляпу для верховой езды и поискал взглядом Франциска. К его радости и удивлению, мальчик был там и небрежно сидел в седле.

– Папа! – воскликнул он. Потом повернулся к Марии и добавил: – Это король, мой отец. Он наконец приехал!

Мария смотрела на Генриха и видела мужчину с худым длинным лицом и немного раскосыми глазами. Он улыбался, но выражение глаз оставалось непроницаемым.

– Bonjour, Ваше Величество, – быстро сказала она и улыбнулась в ответ.

«Какой у нее приятный голос, – подумал король. – И что за улыбка! Она просто сияет».

– Доброе утро, Ваше Величество, – в ответ поприветствовал Марию король, а потом, к его удивлению, Мария подошла к нему.

– Я так счастлива быть здесь, – просто сказала она. – Я люблю Францию! И я люблю дофина Франциска.

Король испытал такое облегчение, как будто какой-то неведомый благодетель неожиданно выплатил огромный долг французской короны (он часто представлял эту сцену и хорошо знал, как должен себя чувствовать). Девочка была нормальной: хорошо развитой, разумной, красивой и бодрой. В обмен на такое бремя, как Шотландия, которое становилось все тяжелее с каждым днем, он в конце концов получил сокровище. Его Франциск будет любим и ответит взаимностью, а если что-нибудь сможет исцелить его…

– Отложите прогулку на несколько минут, – распорядился он. – И пойдемте со мной, все вы!

Его сердце пело или находилось так близко к этому ощущению, как никогда раньше.

Следующий день выдался дождливым, с холодным, пронизывающим ливнем, который сорвал с деревьев остатки золотистых листьев и превратил их ветви в черные скелеты. О прогулке верхом не могло быть и речи, но дети, испытавшие первый восторг от домашних игр прежде, чем это успело им наскучить, задумали поиграть в rois et reines: королей и королев. Они решили воссоздать историю о Карле Великом, встретившемся со злой лесной королевой, которая держала в плену четырех принцесс (после того как накормила их ядовитыми грибами, чтобы погрузить в сон), и спасшем их с помощью своих рыцарей. Франциск, разумеется, играл роль Карла; четыре Марии были жертвами Марии Шотландской, которая играла злую королеву, а трое Стюартов стали рыцарями Карла Великого. Они построили замок из досок и табуреток и создали лес, приказав слугам принести зелень в кадках с верхней террасы. Камердинеры остались недовольны беспорядком, но Франциск велел им придержать язык и делать как сказано.

Игра уже приближалась к завершению, когда Франциск вышел в туалет, расположенный в угловой комнате. От слив сорта ренклод, съеденных за завтраком, у него расстроился желудок, поэтому великому и могучему Карлу пришлось облегчиться перед штурмом замка.

– Ты в последний раз смотришь на своих жертв, злодейка! – крикнул он Марии. – Готовься к смерти, я скоро вернусь!

Через несколько минут, когда отворилась дверь, последняя сцена драмы возобновилась: «принцессы» лежали неподвижно, как марципановые куколки, рыцари потрясали кинжалами, а Мария собралась с силами перед последней битвой. Но вместо Карла Великого в доспехах, изготовленных из двух подносов для мяса, привязанных друг к другу, в комнату вошла низенькая женщина.