– А здесь можно было бы снять неплохой фильм ужасов, – довольно прошептала своему отражению в большом настенном зеркале Рина, улыбаясь. – Даже жаль, что я уже не ребёнок, чтобы бояться дома с приведениями…

Она нарочито медленно побрела по тихим тёмным коридорам, заглядывая в пустые пыльные комнаты, мысленно погружаясь в загадочные лабиринты старинного поместья. Её захватил дух забавной детской игры, нравилось чувство придуманного страха, и она выискивала что-нибудь таинственное в старых, забитых хламом кладовых или за накрытой белыми чехлами мебелью.

Так Рина оказалась у «своей» комнаты. Повернула холодную ручку, приоткрыла дверь и с замиранием сердца заглянула внутрь. Конечно, ничего. Комната тоже была залита лунным светом, пробивающимся сюда из двух больших окон, а на пустой стене напротив танцевали причудливые тени, извиваясь, словно живые.

Рина вздохнула и опустилась на единственный стул. Ещё немного, и они снова вернутся домой, в большой город, в привычный ей мир. Заканчивались летние школьные каникулы, впереди ждало столько всего нового, и в последнее время Рина частенько задумывалась о своём будущем. Вот и сейчас не к месту и не ко времени в её голову полезли тревожные мысли. А вдруг она не поступит в Тибретский университет и не оправдает ожиданий отца? А вдруг ей там не понравится? Юриспруденция… А ведь она так любит рисовать!.. Или, например, встретит ли она там кого-то, близкого ей по духу? Ведь ей, как и всем, так нужна вторая половинка… Как же она устала…

В отрытые, пустые без занавесок окна убаюкивающе нашёптывал лёгкий ветер. Рина почувствовала наконец ночную прохладу. Должно быть, она задремала, но не заметила этого. Время было уже далеко за полночь.

Рина тяжело поднялась, утирая слипающиеся глаза, и двинулась к выходу. Вдруг за окнами что-то отчётливо щёлкнуло. Где-то совсем рядом. От неожиданности Рина вздрогнула и замерла, всматриваясь в окно. Ей вдруг сделалось страшно. Она увидела, как приоткрылась дверь одной из старых построек, тех, что громоздились прямо напротив дома, и как будто уже заброшенных, и оттуда показалась чья-то тонкая белая рука. При ярком свете луны хорошо было видно, как на крыльцо каменного сарая вышла высокая стройная женщина. Сразу бросились в глаза её ярко-рыжие густые длинные волосы, сильно растрёпанные, словно к ним давно даже не прикасалась расчёска. На женщине было простое скромное платье, кажущееся белым в лунном свете.

Рина заворожённо подошла к окну и, раскрыв рот, наблюдала за незнакомкой. Вдруг до неё дошло, что в пустом проёме окна её саму легко заметить, и, выдохнув, упала на корточки под подоконник. Гадая, не успели ли её увидеть, медленно досчитав до восьми, Рина решилась высунуть нос в окно.

Каменная постройка и участок земли между ней и домом хорошо просматривались с этого ракурса. Рыжеволосая женщина по-прежнему стояла у сарайчика. Она словно чувствовала слежку и, нахмурившись и слегка прищурившись, всматривалась в чёрные проёмы окон большого дома напротив. Рина снова метнулась вниз, боясь даже дышать. Сердце в её груди бешено колотилось. Под ногами мешали длинные железные трубы – малейшее неверное движение, и они покатятся по полу, наделав много шума. Рина решила не думать, что тогда будет. Ещё раз досчитав до десяти, она осторожно выглянула в окно. К её глубокому разочарованию, снаружи больше никого не было. Напрасно Рина ещё долго высматривала незнакомку за сараями; когда же она наконец отвела взгляд, то вдруг вздрогнула, когда рядом на подоконник метнулась чья-то тень. Сердце застучало в висках Рины, но оказалось, что это была всего лишь большая рыжая кошка.