Неожиданно Фрэнки остановилась.
– Извините. – Она обернулась. – Но, кажется, я видела призрак Эмили, как бы глупо это ни звучало.
– Правда? – с любопытством спросил викарий, но тут же сник. – Это печально. Чего она хотела?
– Помощи.
– Тогда помогите ей, дитя. Эмили обязательно бы помогла.
Глава 7
Сентябрь 1991 года
Как и предрекал мистер Тэтчер, ясную погоду быстро сменили холодные ветра с дождями. Остатки веселья постепенно отошли на второй план и улеглись, как осадок в стакане с водой. Давали больше домашней работы, тренировки по крикету и лакроссу стали интенсивнее настолько, что под частым душем летний загар потускнел. Сентябрь подходил к концу.
В один из вечеров пришла очередь Эмили звонить домой. У каждой девочки было три минуты на разговор в неделю. Их воспитатель говорила, что «этого достаточно, чтобы рассказать об успеваемости и передать приветы, а не наматывать шнур на локоть в пустой болтовне». Так и было. Этого времени порой оказывалось даже много, если учесть, что обычно воспитанницы с родителями обговаривали детали встречи. А те, кто был не против «намотать шнур на локоть», писали письма. Миссис Уоллис сообщила, что приедет в последнюю субботу сентября.
Дни за занятиями текли быстро, но никто бы не сказал, что поговорить не о чем. Глупо считать, будто старшеклассницы могли проигнорировать новость о новом парне из Баксвуда. В первую неделю только и разговоров было что о Питере Флойде из Америки. Даже близняшки Поппи и Матильда Гамильтон – их с Лотти соседки по комнате – не раз мечтательно упоминали о том, как красив Флойд, какая очаровательная у него улыбка, а ещё «эта прядка на лбу, как у Элвиса». Девочки сходили по нему с ума, хотели ближе познакомиться и наверняка в мечтах уже делили одну фамилию на двоих.
Справедливости ради, от парней из Баксвуда он действительно отличался: Питер показался Эмили более улыбчивым и открытым. В его жестах, словах, даже улыбках таилась та непонятная для английских подростков раскрепощённость, которая вызывала стеснение, но и приковывала внимание. Он в самом деле стал новостью.
В первые выходные он присоединился к пикнику, а потом болтался с ними по улицам. Питер с лёгкостью включался в беседу, и даже временами высокомерный Тёрнер, казалось, заглядывал ему в рот. Эмили была рада его компании, потому что не приходилось чувствовать неловкость при общении с Робби. А сам Робби притих. Он часто плёлся в конце, а случись встретиться с ним взглядом, как уводил глаза. Чем веселее и громче становился Питер, а его присутствие в их жизни явственней, тем больше хмурился Патерсон.
– Он просто ревнует, – сказала как-то Шарлотта. – Ты же видела, как Флойд смотрит на тебя. По-любому запал, а этот болван бесится. Я спросила у родителей, оказывается, он из влиятельной семьи финансистов. Вряд ли наш Роберт может похвастаться тем же после того, как Патерсоны обанкротились. Уверена, он злится из-за этого.
А Эмили с удивлением отметила, что злится на Робби. Признаться подруге не решилась, но вдруг стало обидно. Неужели их летняя переписка имела значение лишь для неё? Неужели истолковала дружеское поведение как нечто большее? Может, дело вовсе не в ней, а в Ричарде. Они же лучшие друзья, и Робби раздражало, что Флойд таскался с ними. Пусть это эгоистично, но от мыслей, что не взгляды Питера в её сторону тому виной, Эмили расстроилась. В груди сжалось, и будто стало тяжелее дышать. Какая же она глупая.