– Если Владлен взялся за поиск, он обязательно найдет сына. Не вешай нос, Дюймовочка! – Арсений Павлович с мольбой взглянул на Наташу и комично сложил руки у груди: – Наташа, накорми, пожалуйста, Верочку!

– Сейчас, Вера оденется – и накормим, Арсений Павлович! – Наташа протянула Вере разноцветный пакет с вещами: – Смотри, красавица, сколько я тебе всего принесла!

Арсений Павлович помахал рукой дочери и скрылся за дверью операционной.

– Он только о работе и думает… – Вере стало грустно, хотя она понимала: отец спас не одну жизнь и, если бы не его ответственное отношение к работе, волевые усилия и желание помочь, много животных в Национальном парке погибло бы. А он любил их по-настоящему, как своих детей, и искренне радовался, когда удавалось их вылечить. А может, он жить по-другому не умеет? Не умеет никого делить на своих и чужих…

Тускло освещенный коридор наполнился картинами ее многочисленных одиноких вечеров. Вера вспомнила, как она забиралась в мягкое кресло с ногами, накрывалась уютным пледом, включала ночник и много читала. Книги стали ее настоящими друзьями, такими же как Шурка. За это время она прочитала целую библиотеку, собранную отцом, – он часто покупал ей книги, потому что сам любил читать и хотел, чтобы Вера получила громадное удовольствие от прочтения великих книг, расширяющих кругозор и формирующих сильную, разносторонне развитую личность.

– Верочка, ты совсем о своем отце ничего не знаешь! Арсений Павлович искал тебя на кладбище – почему-то решил, что вы с Шуркой поплыли именно туда. Он рассказывал: когда тебе особенно одиноко и ты не знаешь, что тебе делать, ты всегда с мамой разговариваешь, а после к тебе приходят верные решения. Оттуда твой отец вернулся молчаливым и подавленным. Я его разговорить пыталась, а он сказал: «После смерти жены наша с Верочкой жизнь покатилась под откос. Я никудышный отец – у меня нет времени на воспитание дочери. Вера растет как дикий цветок на лугу. А я каждый раз, как ее вижу, чувствую перед ней невыносимую вину – у меня от нее сердце свербит…» А ты думаешь, что отец тебя не любит! Еще как любит! Может, вас просто преследует черная полоса? Так после черной всегда белая наступает, как на шкуре у зебры… Конечно, было бы лучше, если бы белая была широкой, а черная – крохотной…

– Хорошо бы! – Вере очень хотелось, чтобы ее жизнь походила на белого единорога – о зебре она и думать не желала.

– Так что произошло с тобой и с Шуркой? – Наташа аккуратно застегнула Вере пуговицы на платье, причесала и собрала в хвост ее волосы.

– Наташа, давай об этом не сейчас… – Вера поморщилась, ей не хотелось говорить о наболевшем – уж очень глубокими были раны. – А что ты знаешь про Чертово Логово?

– Зачем тебе? – Наташа сдвинула брови. – Ну-ка, выкладывай, что ты задумала? – она посадила Веру на стул, а сама села напротив.

– К сожалению, выкладывать пока нечего. Мне нужно как можно больше разузнать об этом месте. Шурка утверждает, что оно мистическое, да и люди о нем разные небылицы рассказывают – иногда слушаешь и волосы дыбом встают, – Вера поежилась, вспомнив о тенях: «Они были так похожи на людей… А может, там собираются те, кто находится между небом и землей? Не могут уйти на небо – земля не отпускает их за какие-то провинности… Или их большие грехи к земле привязывают?» Вера понимала: разгадка лежит на поверхности. Но как ее отыскать? Почему-то то, что лежит на самом видном месте, человеческий глаз отказывается замечать…

– Мыслительница ты моя, пойдем я тебя покормлю! – Вера услышала голос Наташи – та тянула ее за руку. – Проголодалась, наверное, – Наташа ловко складывала в пакет мокрую одежду. – Ты не переживай, мы ее быстро приведем в порядок!