Для богов Пантеона Айяз создал целый свод правил, и одно заключалось в том, что всем жителям горы Пилио запрещалось использовать своё могущество в личных и корыстных целях. Ведь их владыка каждому из них даровал волшебные силы для того, чтобы они служили подданным Сарали и с помощью своих чар облегчали и улучшали им жизнь. Если какой-то бог набирался наглости и применял магию в своё благо, то Айяз лишал виновного его чар и бессмертия, делал из него жреца или жрицу и отправлял служить в храмы бывших собратьев у подножия священной горы. Любой бог очень боялся потерять своё могущество и бессмертие и стать человеком. А хуже всего было стать прислужником для других членов Пантеона. Все боги расценивали наказание как унижение. Когда кто-то из божественных властителей королевства становился смертным, он терял свою индивидуальность, которая отличала его от остальных хозяев Пилио. И в одно мгновение несчастный переставал быть значимым для кого-то и больше не способен был помогать своим саралишским подопечным. Чтобы избежать этой участи, все боги старались не нарушать запрет Айяза и не допускали мысли о том, чтобы использовать свои могущественные силы для достижения желанных целей. Но сложно это сделать, когда жители горы Пилио влюблялись и были готовы пойти на всё, чтобы добиться расположения своего избранника, даже применить магию и влюбить его в себя. Но страх перед владыкой Пантеона их останавливал.

Для трёхликой богини похоти и страсти было невыносимо не прибегать к волшебству, потому ей пришлось смиренно ждать того счастливого часа, когда в лучах заката Купидон предложит заключить Ироело. Она ожидала этого вечера долгие пять лет и каждый день с трудом сдерживалась, чтобы не наложить страстные чары на бога любви. Однако Купидон всегда находил различные способы, чтобы убедить её в том, что стоит подождать совершения романтического ритуала, и тогда они будут принадлежать друг другу. Ещё он обещал, что совсем скоро они смогут заключить Ироело, но прошло пять лет, прежде чем два влюблённых бога смогли соединиться в страстном поцелуе. Теперь Геката в объятиях Купидона поняла, что так долго ждать счастливого момента стоило того, особенно когда Купидон нежными руками начал поглаживать её грудь. На ласковые смелые действия своего возлюбленного Геката ответила тремя поцелуями: уста на центральном лике жадно впивались в губы Купидона, а на левом и правом усыпали его мраморные щёки гранатовыми бархатными лепестками.

Богиня страсти и похоти так увлеклась ласками, что не заметила, как её боковые головы принялись оставлять дорожки из поцелуев на белоснежной изящной шее Купидона. Эти горячие чувственные поцелуи доставляли удовольствие, из его груди вырвался сладостный стон, который выделял некоторое количество Фриклио, что укрепило стенки пузыря, где находились влюблённые боги. Когда же одна из голов Гекаты, медленно скользя и продолжая осыпать жаркими поцелуями, добралась до широкой груди Купидона и начала её пылко целовать, бог любви оторвался от губ своей возлюбленной и с жадностью накинулся на её среднюю белокурую лебединую шею, по которой его алые губы осторожно спускались к набухшим грудям Гекаты. Достигнув одной из красивых частей тела богини похоти и страсти, Купидон принялся устилать жаркими поцелуями грудь Гекаты. Ощутив нежное касание его губ, трёхликая девушка смогла освободить своё сознание и мысленно стоном дотронулась до разума крылатого любовника.

– О Купи! Я тебя так люблю! Какое же счастье находиться в твоих объятиях и чувствовать бесконечную нежность в каждом поцелуе. Знаешь, сейчас кажется, что меня ласкаешь не ты, а само солнце, потому что я чувствую такое тепло, с которым ещё никогда не встречалась. А может, Арикоз твои уста пропитал солнечными красками, которые использует для написания закатов не небосводе Сарали, чтобы наши поцелуи сделать более горячими и чувственными? – с нежностью поинтересовалась богиня похоти и страсти.