Тайна чёрной розы Есфирь Нимф

* * *

Пролог

На саралишском ночном небе зажигались серебряные звёзды, сплетаясь в таинственные созвездия. Если приглядеться, то человеческому взору становилось видно, что звёзды образовывали гигантские силуэты богов Пантеона. В ту ночь вся Сарали была погружена в глубокий сон, только в лесном крохотном домике на берегу Жемчужной реки горел свет. Там жила лесная нимфа словесности Есфирь. В этот поздний час девушка не спала. Она вышла из домика на берег, держа в руках большую прозрачную жемчужину. Девушка хотела отмыть свою драгоценность и подготовить к тому, чтобы поместить в неё новую сочинённую историю. Саралишская нимфа словесности с момента возникновения королевства в параллельном временном потоке ведёт летопись, описывая события, которые имели огромное значение для истории Сарали. Летописи Есфирь были настоящими произведениями искусства, напоминающими захватывающие волшебные саралишские сказки, в которых рассказывалось об одном подданном, совершившем невероятный подвиг, изменивший ход истории королевства. Также лесная нимфа словесности дополняла свои труды древними мифами о саралишских богах Пантеона, чтобы напомнить людям, благодаря кому они каждый день могли открывать глаза и делать вдох.

Каждую летопись Есфирь хранила в гигантских прозрачных жемчужинах, которые создавала из первых капель росы: девушка рано утром приходила на лесную опушку, с осторожностью прикасалась к травинкам и собирала в корзину капельки. Когда нимфа возвращалась домой, она брала одну из них и начинала быстро-быстро крутить между белоснежных ладоней до тех пор, пока вместо мелкой росинки не появлялась большая жемчужина. Это чудесное превращение происходило из-за того, что Есфирь обладала магией воды. Те же манипуляции проделывала с остальными росинками и, превратив в крупные прозрачные жемчужины, оставляла их возле камина, где пылал волшебный огонь. Синие языки пламени выглядывали из очага и принимались тихонечко лизать только что созданные нимфой шарики. С каждым огненным касанием новые творения Есфирь становились твёрдыми и начинали блестеть, словно далёкие звёзды на ночном саралишском небе. Девушка оставляла свои изделия возле волшебного синего огня до вечера.

После захода солнца Есфирь брала уже затвердевшую жемчужину, несла к реке и при свете серебряной луны опускала в воду. Ведь в быстром течении реки хранились черновики историй, придуманных лесной нимфой. Как только у неё появлялся замысел летописи, она развивала мысли, а когда вырисовался внятный сюжет, Есфирь принимала заклинание «Мыслярио храняриус варио рекарус», и возникшие идеи едва заметными струйками вылетали из сознания и устремлялись к буйным волнам жемчужной реки. В её течении хранились все наброски историй Есфирь до момента, пока в неспокойных водах не оказывалась жемчужина. Нимфа подносила жемчужину к бледно-розовым губам и шептала название одной из историй, которую впитывал в себя драгоценный прозрачный камень, погрузившись в бурный поток. Когда гигантская волшебная жемчужина заполнялась одной летописью, девушка доставала из реки своё изделие и возвращала его в свой домик, где нанизывала на прочную нить, сплетённую из конских волос, вырванных из хвоста единорога, и получившиеся бусы вешала под потолком своей спальни. День ото дня она всматривалась в каждую жемчужину и следила за тем, как развивалась история определённого героя той или иной летописи.

В тот тёплый звёздный вечер Есфирь была одета в голубое воздушное платье: рукава, концы которых украшали пышные воланы, чуть спускались с плеч, а возле кистей находились милые рюши, похожие на браслеты. Лиф был расшит множеством мелких оборок, напоминающих лепестки полевых цветов, что шли двумя извилистыми дорожками и на талии изящно сплетались в атласный пояс, завязанный небольшим аккуратным бантом. От пояса начиналась роскошная воздушная юбка небесного цвета чуть ниже колен, а на баске[1] красовалась точно такая же волнистая атласная лента, как и на лифе платья. Этот нежный наряд Есфирь сама сшила из громадных лепестков саралишской синеглазки, растущей лишь в Зачарованном лесу, где она и жила.

По саралишским божественным законам ни одна нимфа не могла показываться людям. Если одна из лесных волшебниц попадалась на глаза подданным Сарали, то тут же теряла свою магию и умирала. Каждая нимфа старалась маскироваться, выбирая одеяния под цвет основных волшебных даров. Например, Есфирь была наделена двумя видами волшебства: водной и магией слова. Она всегда одевалась в светло-голубые платья, маскируясь под цвет жемчужной реки.

Девушка, как обычно, с жемчужиной в руках направлялась к реке, босыми ногами осторожно ступая по дорожке, выложенной плоскими булыжниками. Ей нравилось прогуливаться, наслаждаться ночной прохладой и ощущать лёгкое дуновение ветерка, который игриво щекотал оголённые плечи. Есфирь собиралась поместить в жемчужину историю о чёрном ловеласе Фернандо. Нимфа не заметила, как преодолела путь к жемчужным водам. Спустя пять минут лесная красавица очутилась на берегу реки, подняла голову и окинула взглядом небо, и серебристый лунный свет легонько коснулся её золотых волос, среди которых прятались розовые пряди, и широкий лоб, что покрывала густая чёлка, кончики которой были слегка завиты и едва касались тонких бровей. Брови имели идеальную форму, они напоминали красивые маленькие арки. А глаза Есфирь были похожи на два неглубоких озерца, в которых всё, что видела нимфа, преображалось и становилось в два раза прекрасней. Маленький и аккуратный носик придавал миловидность всему лицу лесной красавицы. Однако самой чудесной частью лика являлись пухлые светло-розовые губы, похожие на лепестки пепельной саралишской розы.

Есфирь опустила голову и шагнула в холодную воду. Нимфа зашла неглубоко, остановившись в десяти шагах от берега. Луна освещала её золотую макушку, серебристый свет оставлял яркие блики. Если кто-то ночью увидел бы нимфу в реке, то ему показалось бы, что в её пряди вплетены драгоценные камни, переливавшиеся всеми оттенками синего. Лесная нимфа словесности огляделась по сторонам, убедилась, что поблизости никого нет, поднесла к губам гигантскую жемчужину и прошептала:

«Сказ о тайне чёрной розы, легенда о трагичной судьбе Фернандо Лимитли!»

Произнеся последнее слово, девушка оторвала от губ драгоценный камень и резко опустила в реку. В воде жемчужина зажглась ярким светло-голубым светом и завращалась в руках девушки. Она сделала восемь оборотов и остановилась, после чего Есфирь вытащила её из воды и на вытянутых руках подняла к луне. Водная волшебница посмотрела на чистую жемчужину и увидела, что в центре неё начали мелькать чёрные картинки, которые быстро-быстро сменяли друг друга. Есфирь всегда казалось, что внутри её драгоценного камня находится маленький человечек и с бешеной скоростью перелистывает страницы книжки. Лесная нимфа воды и словесности так увлеклась завораживающей сменой тёмных силуэтов, что не заметила, как в жемчужине появилось изображение священной горы Пилио, где обитали все саралишские боги. Вдруг Есфирь почувствовала сильный порыв ветра и в этом дуновении услышала нежный чарующий голос, который обращался к ней.

– Есфирь, дитя моё, услышь меня сейчас! К тебе обращается твоя мать, Бэйбина, богиня женских родов. Молю, ответь мне! – взмолился таинственный голос.

– О Бэйбина, я слышу тебя! И отвечаю на твой зов! Скажи, что тебя так встревожило в этот поздний час? – Водяная волшебница закрыла глаза и увидела перед собой красивую высокую женщину в бархатном платье, её шелковистые чёрные длинные волосы ниспадали волнами на оголённые плечи. Есфирь удалось разглядеть лишь её большие бездонные зелёные глаза, а остальная часть лица была скрыта чёрной маской. Тут девушка вспомнила, что Бэйбина, саралишская богиня деторождения, всегда надевала маску, когда ей нужно было явиться перед своими подопечными[2] и дочерьми – всеми нимфами королевства.

Она скрывала свой лик, боясь, что её божественная красота может навредить саралийцам, даже убить. Ведь Бэйбина обладала невероятной внешностью, которая сводила с ума всех богов Пантеона мужского пола. Саралишская повелительница женских родов не хотела, чтобы люди теряли голову и начинали мечтать о том, какими способами достичь такой же невообразимой красоты.

Забеспокоилась лесная нимфа воды и словесности о том, что впервые к ней за помощью обратилась сама повелительница деторождения. Есфирь сразу же поняла, что в Сарали произошло нечто серьёзное.

– Дочь моя! Прошу тебя отложить все сюжеты саралишских летописей и уделить время истории юного чёрного ловеласа Фернандо Лимитли. Если нужно будет, то ты вмешаешься в его судьбу.

– Но по саралишским божественным законам я не могу принимать никакого участия в чьей-то судьбе!

– Есфирь, хочу напомнить, что по приказу божественной матери ты можешь это сделать! А я приказываю тебе стать одним из персонажей сказа о тайне чёрной розы, – в сознании нимфы просьба Бэйбины зазвучала властными нотками.

– А что с милордом Лимитли может случиться? Чем я могу ему помочь? – поинтересовалась водная волшебница, искренне не понимая, какую помощь она может оказать одному из сыновей Купидона, который в десять раз могущественнее неё.

Вперед