Он взял протянутый Афиной кликер, переключил презентацию на слайд с трехмерной моделью и указал пятнышком лазерной указки на область в задней части корабля.

– Вперёд пошлём одного из дронов Славы, и если окажется, что нас ждут, сможем быстро отстыковаться.

– Разведки у нас маловато, так что многое в следующие двенадцать часов будет решаться по ситуации, – продолжила Афина, вернув кликер и переключившись на слайд со списком целей миссии. – Тем не менее, общий контур операции таков: заходим, по возможности выясняем природу вещества и источник распространения, выясняем, есть среди экипажа выжившие и обеспечиваем им безопасность до прилёта спасательного корабля, находим и задерживаем Асланова и его банду. При сопротивлении – обнуляем. Оперативную обстановку и результаты операции незамедлительно транслируем в Комиссию.

Дополнительных вопросов у команды не было.

После брифинга почти все разбрелись по каютам, а Афина перекусывала в камбузе.

– Значит, наскучила семейная жизнь и решила взяться за старое? – произнёс Комаров с хитрой улыбкой. Он стоял у входа, оперевшись на дверную перегородку и сложив руки на груди.

Комаров был одним из тех друзей, которые остаются в жизни навсегда – сколько бы мужей, жён и детей у тебя ни было, сколько бы времени вы ни провели в разлуке.

Если бы Сталева осталась в космодесанте, она непременно замутила бы с ним. Когда-то давно у них даже что-то наклюнулось, но всё ограничилось парой бурных ночей, спровоцированных адреналиновыми перестрелками на опасных миссиях. После таких заданий, когда едва не отдал богу душу, трахаться хочется жуть как. Но космондесантники живут только сегодня, а это плохая конфигурация для «долго и счастливо», о котором мечтала Афина, так что разгоревшийся было пожар друг меж другом они потушили.

А вот друзьями остались.

– Угу, надоело стирать пелёнки и теперь вот лезу под старые добрые пули, – подыграла Сталева, отправляя в рот последний кусок белковой пастилы. – Сам знаешь, почему я здесь.

Комаров выразительно кивнул.

– Угу, единственный представитель ООН на расстоянии вселенной, мне твой босс объяснил.

– Это да, но ещё – это хороший шанс прижать, наконец, ублюдка.

– Думаешь, это он устроил теракт?

– А кто ещё, Дим? – удивилась Сталева. – Целый корабль обезумевших по непонятной причине гражданских, и тут рисуется Командор! От таких совпадений можно и офигеть.

Комаров снова кивнул, расцепил руки и стал потирать ладонью о ладонь. Он всегда так делал, когда собирался делиться чем-то, что его беспокоит.

– Всё так, но знаешь, что не сходится? В досье есть аналитическая записка от службы безопасности северян. Там написано, что за неделю до отлёта «Бродяги» кто-то подорвал завод по переработке плесени в Северном городе. Крупный и важный. Производство восстановили только пару месяцев назад. Понятное дело, что облегчить кризис плесени это не помогло, а наоборот. Командор – главный подозреваемый в подрыве. И всё выглядит так, что на «Бродяге» он оказался, потому что бежал от законников из Северного. Он прятался в контейнере, понимаешь?

Афина понимала. Она тоже читала эту записку, и обстоятельства тоже беспокоили её.

– Или это изощрённое прикрытие «Марсианского завтра», – парировала Сталева. – Мол, глядите, мы от него сами пострадали, это не мы.

Комаров кивнул, но задумчивость на лице сохранилась.

– Может быть, может быть, – сказал он потирая подбородок указательным и большим пальцами. – Только как-то это слишком уж изощрённо для кучки клоунов-борцов за свободу… Среди них же одни подростки, да престарелые коммунисты. Трудно представить, что кто-то из «Марсианского завтра» спланировал такую многоходовочку, не думаешь?