Никита был уверен, что они прекрасно могут обойтись без личного водителя, но отец считал, что его наличие подчеркивает положение их семьи, поэтому Аркадий работал почти без выходных, ведь на тренировки в «Оникс» Никита ездил каждый день.

…Никита вышел на остановке «Школа № 152». От остановки до дома было всего триста метров. Открыв дверь в подъезд с помощью кода (магнитный ключ он давно потерял), Никита, как всегда, пешком поднялся на восьмой этаж. Сунул ключ в замок, но открыть почему-то не смог. Прокрутив ключ в обе стороны, Никита понял, что дверь уже открыта.

Свет в квартире горел, но царила полная тишина. Значит, отец приехал. Сбросив в коридоре бомбер и сунув кроссовки в шкафчик для обуви, Никита направился в гостиную. Отец, развалившись на диване, что-то быстро печатал на ноутбуке. Голову он поднял, лишь когда сын уселся в кресло напротив.

– Что на этот раз? – спросил Никита, не здороваясь.

– Я что, не могу проведать сына? В конце концов, восемнадцать тебе исполнится только через месяц, ты пока несовершеннолетний, и я несу за тебя ответственность.

– Понятно. Приехал зачем?

– Ты невыносим.

– Весь в тебя, пап.

Отношения с отцом уже давно были натянутыми. Тот с головой погрузился в дела и почти все время был занят, а если у него появлялось немного свободного времени, тут же начинал «воспитывать» сына. Когда Никита был младше, иногда в выходные отец вдруг решал проверить у него уроки (до которых ему неделями не было дела) и обязательно находил, за что отчитать. А если разговор заходил о баскетболе, начинался настоящий скандал. Как и сейчас.

– Я сегодня заезжал в твою школу. Пообщался с директором насчет экзаменов. Никита, ты должен срочно заняться учебой. С такими результатами, как сейчас, тебя ни в один приличный вуз запихнуть не удастся.

– Ты шутишь?! – взвился Никита. – Какой вуз? Мне уже поступило предложение от «Железных когтей»! В августе я еду к ним играть в молодежке.

– Никита, пойми, баскетбол – это… временно. Да и с твоими способностями особых высот в спорте не достигнешь. Я твержу это тебе последние два года, но ты упрям как баран и отказываешься слушать.

– Твой отец был баскетболистом! Как у тебя язык поворачивается говорить такое! Ты же сам знаешь, что такое страсть к спорту!

– Вот именно! Поэтому я прекрасно понимаю, что всю так называемую баскетбольную карьеру ты просидишь на скамейке запасных. Или, как твой дед, станешь тренером второсортной детской команды. Хочешь потратить следующие пятнадцать лет впустую? Стать посредственностью? Или все-таки займешься семейным бизнесом, начнешь зарабатывать деньги и строить достойное будущее?

– Достойное кого? Тебя и твоих снобских замашек? Я и так всю жизнь только и делаю, что подчиняюсь твоим глупым правилам!

Никита вскочил. Лицо его покраснело, вены на шее вздулись. Если отец не замолчит, он просто взорвется.

Отец далеко не в первый раз заводил этот разговор. Пока Никите не исполнилось пятнадцать лет, тот действительно был его кумиром, примером для подражания, тем, кого Никита беспрекословно слушался и чьи слова никогда не подвергал сомнению. Но чем старше он становился, тем отчетливее понимал: не все, что отец говорит – истина. Между ними начался почти открытый конфликт, и Никита почти все делал наперекор отцу.

Баскетбол оставался единственным, что доставляло ему удовольствие, мотивировало двигаться дальше. Он не откажется от него лишь потому, что отец считает его, Никиту, бездарностью или боится, что тот, как его дед, не добьется особых высот. Приглашение в «Железные когти» доказывало, что отец ошибается, и отступать Никита не собирался.