Чистяков шел, внимательно глядя под ноги в абрис плывущего перед ним фонарного и верного круга.

Остерегался он, разумеется, не пауков-людоедов из подростковых фантазий. А просто эти пыльные коридоры, посещаемые не очень часто, могли таить и реальные некоторые опасности. Небрежно брошенный кем-то ящик из-под чего-нибудь, например, о коий неприятно было б впотьмах споткнуться…

И вдруг перед глазами Семена явился, сверкая… Круг.

И Чистяков пред ним замер.

И даже непроизвольно он отступил назад на полшага, рассматривая геометрически правильное изображение на заплеванном земляном полу.

Оно было с величайшей тщательностью исполнено у подножия теплых и толстых труб, которые тут именно вырастали из пола, пыльные и белесые, покрытые неровной рабицей и грязным гипсом. Достигнув потолочных бетонных плит цилиндрические тела расходились в стороны, питая кипятком стояки отопительной сети дома.

Их выход занимал место, и потому здесь не было устроено очередной секции. Пространства ж осталось достаточно, чтобы тут, по левую от прохода сторону, властно расположился Круг.

Он был не просто очерчен. Его границу означали маленькие разноцветные стеклышки – вероятно, мельчайшие осколки бутылочного стекла. Они были положены с удивительной точностью, словно бы по окружности, которую провел циркуль.

Стекло-то и сверкало в луче… Внутри располагались различные незначительные предметы, которые демонстрировали, наверное, игры воображения. Разбитый ржавый фонарик. Пластиковый дешевый пупс, у которого отсутствовали голова и нога. Блестела тускло связка ключей и скалился рядом хищно крысиный череп. А далее несла караул, как стойкий оловянный солдатик, чекушечка коньяку. Не пустая. И даже, странное дело, не распечатанная…

И кое-что еще обнаружил Семен в этом странном стеклянном круге.

И показалось оно сначала обломком палки, воткнутым вертикально в землю.

Но это была – свеча.

Черная.

И наполовину оплывшая…

Какие-то и другие еще предметы просматривались неясно в этом пространстве, отъединенном посверкивающей окружностью. Но их мешала Семену идентифицировать собственная их тень, подрагивающая около…

Однако посетителю подвала было известно, что представляют они собою как целое, в совокупности. Круг, заключаемые в него предметы, свеча…

Ему рассказывал сын.

Капище Подвальника, вот что это было такое!

Дети, которых посылают в подвал, – вещал приглушенным голосом Чистяков-младший, – в особом месте оставляют подарки духу подвала. Дабы его задобрить. А то ведь он очень злой, этот дух! Он может натравить пауков. Или обварить кипятком из труб отопления. А то так и наведет увеличивающий морок, заставив тебя вернуться, и тогда ты… заблудишься в коридорах подвала этого, хоть они были тебе прекрасно знакомы прежде… и никогда уже не найдешь дорогу к поверхности… а если даже и сумеешь подняться, то это будет… не та поверхность!!

Семен, понятное дело, не верил ни единому слову. И он, конечно, и не подумал расспросить сына, что это за «увеличивающий морок». И почему «вернуться». И какова из себя есть эта «не та поверхность».

Выслушивая эту причудливую страшилку детскую, Чистяков сомневался даже, что вообще он существует реально – Круг.

Теперь же он его видел…

Бывает, что ребенок блажит, – подумалось Чистякову. – Однако блажь, которая вдруг охватила всех детей в доме… С чего бы это?

Спокойно, – мысленно произнес он себе, старательно изобразив на лице скептическую улыбку. – Всему и всегда найдется рациональное объяснение!

И таковое не замедлило обнаружиться.

Юлечка! Ну конечно.

Не в меру шаловливая конопушка из второго подъезда с большими бантами… пропала в прошлое лето.