Вход в вверенное Марье Львовне- Маруське хозяйство был затянут густой тенётой с жирными пауками. На деревянных, не знавших рубанка стеллажах, под толстым слоем пыли, перемешанной с прахом берёзовых дров, покоились «деревенские фолианты». Плотно задёрнутые шторы должны были беречь хранилище вековых знаний от солнечных лучей. Но, чтобы книги жили, их нужно чаще брать в руки. Начихавшись, Маруська нашла ведро, засушенную насмерть тряпку и, подоткнув подол длинной, как у дворянской гувернантки юбки, взялась за работу.

Все её несчастья начались с колодца, через дорогу от библиотеки…

Маруська долго изучала конструкцию, вспоминая свои книжные знания, прикидывала, как эта штука должна заработать. Как одновременно запустить ведро на десятиметровую глубину и постараться удержать рычаг, практически угрожающий убийством. Как девушка не старалась отладить процесс, рычаг больно саданул по плечу.

– Тьфу, ты чертово устройство! – непотребно выругалась Маруська, утопив ведро и, унимая пронзившую плечо боль.

– Не плюй, мезонька, в колодец – испить захочешь! Слыхала, поди, поговорку-то? Проси у водицы прощения, коль сама неумеха.

Девушка в долгой юбке и с толстой косой цвета спелой ржи, растеряно стоящая у колодца, привлекла внимание живущей рядом старушки, подошедшей на помощь

– Вот ещё глупости! Я похожа на ненормальную? С чего бы я с водой начала разговаривать!

– Вода живая! Она и рождается, и бежит куда-то, и спит как мы, и умирает в своё время. Когда ночью – то водицу будишь, встав испить, и то разрешения спроси: «Божья вода – напои меня, рабу божью… Как тебя звать-то?»

– Мария Львовна!

– Маруська, значит!

– А чьих будешь, Мария Львовна?

Бабуля произнесла полное имя Маруськи слегка поддев молодую зазнайку. На деревне полным именем только уж больно уважаемых называют, а уважение – поди-ко, заслужи!

– В смысле чьих?

– В родне-то у тебя кто из здешних?

– Нет никого, приезжая я.

–Ну, ну, не сердись! А у водицы прощения-то попроси. Да заходи в гости. Александра Васильевна – я или Вавилиха, мой дом первый у библиотеки. Знаю, что тебя к нам культуру поднимать направили. Вот с себя и начни. Не соромничай, а уж особо нечистого у воды не поминай. Ох, закрутит!

4

– Есть кто?

От неожиданности Маруська, возившаяся с печкой, вздрогнула. Показываться золушкой первому посетителю не хотелось. Она тихонько перебралась от печки к стеллажам и, найдя над стройными рядами книг обзорную щель, оглядела вошедшего: «Батюшки, никак участковый пожаловал!» – она хотела было поправить юбку, но тогда пришлось бы положить лучину, выдав свой наблюдательный пункт. «А, молоденький-то какой! Должно быть, генерал!» – «прыснула» про себя Маруська, совсем не разбиравшаяся в офицерских чинах и званиях.

Свой милиционер в деревне появился незадолго до Маруськи. Сын начальника лесопункта, вернувшийся со службы из рядов советской армии, с лёгкой руки отца, вступил в ряды советской милиции. Древесины стране требовалось всё больше, своих лесорубов не хватало, приходилось собирать желающих заработать на валке леса со всех уголков необъятной Родины. Мужики без баб, ясно, хулиганили. Случались и убийства в пьяной драке. С участковым в деревне стало как-то спокойней.

Маруська неожиданно громко чихнула. И тут уж ей пришлось представить себя гостю.

Вид у неё после возни с печкой был совсем не интеллигентный. Ну, да ладно! Главное, библиотека выглядела теперь не как чулан. Осталось проверить исправность печки–«последний мазок» и картину можно являть миру. Открытие библиотеки завтра. Какая нелёгкая принесла его сейчас?

– Добрый день! – всё же представитель местной власти, Маруся постаралась быть любезной.