– Если это снова Франсуа с его прокисшим шампанским, можешь передать ему, чтобы он катился…

– Боюсь, шампанского у меня нет, мисс Вэнс, – прервал я. – Только пара вопросов.

Она медленно повернула голову. В ее глазах, подведенных слишком ярко для этого тусклого помещения, мелькнуло удивление, сменившееся настороженностью.

– Кто вы? И какие еще вопросы?

– Детектив Рурк. А вопросы… они касаются Виктора Харгроува. И одной маленькой вещицы, которую, возможно, вы потеряли.

Глава 4: Танго теней и горький привкус

При упоминании Харгроува и потерянной вещицы Лила Вэнс вздрогнула, дым сигареты на мгновение замер в воздухе. Она медленно опустила руку с сигаретой на подлокотник диванчика, ее взгляд стал еще более настороженным, почти враждебным.

– Я не знаю, о чем вы, детектив. И Харгроув… это трагедия, конечно, но я не видела его уже очень давно.

– Давно? – я сделал шаг вперед. – А сережка с черным камнем, в оправе, похожей на птичью лапку? Тоже не припомните? Такая валялась на полу в его кабинете, совсем рядом с… ним.

Не успела она ответить, как тяжелая бархатная штора за ее спиной резко отодвинулась, и в проеме возникла внушительная фигура Маркуса Торна. Его ледяной взгляд остановился сначала на мне, затем скользнул по Лиле. В воздухе гримерки повисла тяжелая, звенящая тишина, густая, как непролитая кровь. Лила Вэнс застыла между нами, фарфоровая статуэтка на грани того, чтобы разбиться на тысячи осколков.

Любой резкий ход сейчас мог лишь усугубить ситуацию, загнать Лилу глубже в раковину молчания, которую вокруг нее, очевидно, выстраивал Торн. Я позволил уголкам губ слегка приподняться в подобии улыбки, хотя веселого в этой сцене было мало, как правды в предвыборных обещаниях.

– Что ж, мистер Торн, – мой голос звучал спокойно, даже чуть лениво, словно мы обсуждали погоду, а не потенциальных соучастников убийства. – Не смею больше отнимать ваше время и задерживать ужин мисс Вэнс. Этот город полон соблазнов, и лучшие из них редко ждут. Мисс Вэнс, я свяжусь с вами позже. Возможно, завтра. Есть пара формальностей, которые нам все же придется уладить по делу мистера Харгроува. Сущая рутина, не более.

Торн не сводил с меня глаз. В них не было удивления, лишь холодный расчет и плохо скрываемая угроза. Он словно прикидывал, насколько я опасен, насколько глубоко готов копнуть.

– Рутина, детектив? – протянул он, и в его голосе прозвучали стальные нотки. – Надеюсь, ваша рутина не будет слишком утомительной для мисс Вэнс. Она очень чувствительная натура. И ей нужен покой после… недавних событий.

«Чувствительная натура», которую он держал на коротком поводке. Я кивнул, сохраняя маску безразличия.

– Разумеется. Я всегда стараюсь быть максимально деликатным. Доброго вечера.

Развернувшись, я вышел из гримерки, чувствуя на спине их взгляды – тяжелый, давящий взгляд Торна и нечитаемый, как иероглиф, взгляд Лилы. Коридоры «Синего Гарлема» казались теперь еще темнее, музыка – навязчивее. Вышибала у входа проводил меня все тем же непроницаемым взглядом каменного истукана.

Ночь снаружи встретила меня своей обычной сырой прохладой. Город жил своей жизнью, переваривая в своем ненасытном брюхе чужие судьбы, радости и трагедии. Связь Торна и Лилы Вэнс – вот что не давало покоя. Это уже не просто деловая конкуренция, переросшая в убийство. Это что-то более запутанное, более личное. Если Торн так опекает певичку, которая, возможно, обронила сережку у трупа Харгроува, то либо он знает гораздо больше, чем показывает, либо сам по уши в этой грязной истории. А Лила? Она пешка в его игре? Жертва? Или хитрая интриганка, умело дергающая за ниточки?