Из-за деревьев выступила рыжеволосая женщина-друид. Она спокойно оглядела покрытое волшебными цветами дерево, мертвое тело Гверна и молчаливых ликанов. Наконец, ее глаза поочередно встретились с глазами Бренна и Атти.

– Леди Грания родила. Это девочка.

– Видишь, брат, – улыбнулся Бренн, раскинув руки, – у нас есть дитя валлийской крови.

– И это твой план? Из-за новорожденного ребенка ты готов рискнуть всей стаей?

– Брат, послушай…

– Да она может завтра умереть! От горячки, от врожденных пороков, да еще черт знает от чего! Это ребенок, черт возьми!

– Она не умрет, – вмешалась в разговор Триста. – Этому дитя многое предназначено.

– Теперь все будет хорошо брат. Мы станем жить свободно, позабудем о проклятье!

Атти сокрушенно покачал головой, вспоминая шепот, услышанный им в момент смерти господина.

– Ничто в этом мире не дается даром, Бренн. Наше проклятье не возникло из пустоты. Оно было частью созданного богами порядка. Боюсь, теперь они заставят нас дорого заплатить за то, что сегодня произошло.

– В этом ты прав, пес, – раздался голос со стороны священного дуба, – вот только плату возьмут не боги… а я.

В следующий момент все ликаны упали на землю, ощущая гнет чужой яростной воли. На ногах осталась лишь Триста. Она невозмутимо посмотрела туда, откуда послышался голос.

У каменного алтаря, весь в крови, со смазанными черными рисунками на лице, в устрашающей позе стоял Кайден. И он был жив.

Самхейн

Звуки праздника стали слышны задолго до того, как они увидели ворота.

Иона неторопливо шагала к замку по размытой повозками колее, приподнимая подол платья. Она то и дело посматривала на идущего рядом Вейлина, оценивая его состояние. Он выглядел абсолютно здоровым, и лишь пара кровавых пятнышек на его рубахе напоминала о недавнем приступе.

– Сколько тебе лет? – вдруг поинтересовалась она.

– Почему ты спрашиваешь? – Вейлин наклонил голову в ее сторону, продолжая смотреть вперед. Несколько белых прядей упали на глаза, и он привычным жестом зачесал их назад.

– Просто не хочу идти в тишине, – пожала плечами Иона.

– Ты нервничаешь, – усмехнулся он. – Боишься, что тебя поймают в саду вашего лорда?

– Двадцать пять? Двадцать восемь? – не унималась Иона.

– А ты не из тех, кто просто так сдается, а? – Вейлин вздохнул: – На самом деле я точно не знаю.

От удивления она остановилась.

– Как такое вообще возможно?

– Я сирота. Родители бросили меня в лесу ребенком. – Заведя руки за спину, он двинулся вперед. Иона догнала его, и когда они вновь пошли вровень, Вейлин продолжил: – Ансгар нашел меня случайно, когда был на охоте. Он подобрал меня и воспитывал некоторое время.

– Ансгар – так звали твоего наставника? Того, что умер? – предположила Иона.

– Да. Он не знал моего точного возраста. Но я думаю, мне около тридцати. А сколько тебе?

– Девятнадцать.

– Вот так да! – Вейлин поднял бровь. – Да ты у нас, никак, старая дева! Девятнадцать и без мужа!

Иона насупилась и хотела ответить, но тут за очередным поворотом показались массивные ворота замка. Она подняла голову вверх в невольном восхищении – каменная крепость выглядела незыблемой, высокими пиками башен прокалывая небеса. В это время, освещаемые последними закатными лучами солнца, камни в стенах крепости казались теплыми, а сквозь открытые ворота то и дело мелькали длинные тени, которые отбрасывал веселящийся во дворе народ.

Вейлин и Иона слились с потоком стремящихся в крепость людей. Внутри их быстро окутала атмосфера праздника: флейта и барабаны играли задорную музыку, в воздухе витали ароматы жареного мяса и гвоздики, тут и там мелькали яркие наряды молодых женщин.