– Я попробую.

Дели, июнь 2006 года. Жёлтое такси – старый Ambassador с облупленной краской и скрипящими дверями – высадило Маргарету у хостела в старом городе, где пыль висела в воздухе, как дым. Ей было двадцать пять, и чемодан, тяжёлый, с треснувшей ручкой, казался единственным якорем в этом море шума и жары. Тело ныло после перелёта – ноги дрожали, спина гудела, пот пропитал кофту, оставляя тёмные пятна. Комната в хостеле была тесной – гудящий вентилятор на потолке, тонкие занавески, что пропускали крики торговцев, мычание коров, звон храмовых колоколов с улицы. Матрас продавился под рюкзаком, пыль взлетела в луче солнца, как облако, и она шепнула себе:

– Я здесь.

Париж – его дождь, его стыд – сгорел где-то над облаками, оставив пепел в памяти. Первая ночь ударила одиночеством – рынок за окном гудел до полуночи, рикши сигналили, дети кричали, запах жареных лепёшек и специй лился в щели. Она сидела на матрасе, сжимая рюкзак, страх кольнул: «А если я потеряюсь? Если Агата забудет меня?» Париж шептал из угла – голос отца: «Ты ничто», смех Жана: «Танцорка дешёвая». Она достала письмо бабушки – пожелтевшее, с запахом лаванды, – и прочла вслух, голос дрожал:

– «Дед был в плену, девочка. Немцы взяли его в сорок втором под Лионом. Он писал мне из лагеря – руки дрожали, но он просил жить. Я ждала его, а ты живи за нас обоих. Танцуй, моя звезда».

Слёзы жгли, но тепло слов держало её. Она легла, вентилятор гудел, как колыбельная, и сон пришёл – тяжёлый, но живой.

Телефон – старый Nokia с треснувшим экраном – мигнул утром: «Встретимся в кафе "Тадж" в 12:00. Агата». Маргарета сжала трубку, сердце дрогнуло – эта блондинка с весёлыми глазами стала её спасением за восемь часов полёта. «Родственная душа», – подумала она, но тут же нахмурилась: «А если я её потеряю?» Жара душила, пот стекал по виску, шум улицы лился в окно, как река. Она надела лёгкую кофту, выцветшую от стирок, схватила рюкзак и вышла, сомнения резали, как осколки: «Она из другого мира, зачем ей я?»

Тук-тук – маленький, дребезжащий, с сиденьем, липким от жары, – вёз её через пыльные улицы, где женщины в сари торговали манго, а дети запускали воздушных змеев над крышами. У отеля «Тадж» она замерла – белый фасад сиял, как дворец, швейцары в красных мундирах открывали двери, мрамор пола блестел под солнцем. Её потёртые кеды скрипнули на пороге, прохлада кондиционеров хлестнула по коже, запах кофе, жасмина и лилий ударил в нос, смешиваясь с тонким ароматом специй из кухни. В кафе у окна сидела Агата – светлые волосы лежали ровно, платье простое, льняное, но элегантное, рядом – девушка лет шестнадцати, в шёлковом сари цвета индиго, с золотыми браслетами на тонких запястьях, что звякали, как колокольчики. Милена, племянница Агаты, жила в консульском особняке – мраморные лестницы, слуги с подносами, сад с фонтаном и павлинами. А Маргарета спала на матрасе, где пружины впивались в спину, и ела лепёшки с уличных лотков. Контраст резанул, как нож.

– Ты пришла! – крикнула Агата, вставая, её голос был тёплым, как в самолёте, но ярким, как солнце за окном. – Я боялась, что Дели тебя проглотит.

Маргарета сглотнула, жар тронул щёки, она села, чувствуя себя маленькой рядом с Миленой:

– Я тоже боялась.

– Ты здесь живёшь? – спросила она, глядя на мрамор, что отражал её усталое лицо – тёмные круги под глазами, растрёпанные волосы.

– Нет, с отцом, он чиновник, – Агата кивнула на Милену, чьи браслеты звякнули. – Это моя племянница. Мы ненадолго в "Тадже".

Милена улыбнулась, её голос был лёгким, но с ноткой высокомерия, глаза скользнули по кофте Маргареты: