– Рёмся! Дёмся-бёмся, – подтвердил Кыш. Он уже освоился на плече у Лайни и теперь высматривал опасность блестящими глазами-угольками.

Ребята пробирались через чащу. Она косматилась ветвями и ухала на детей из глубины голосами притаившегося зверья. От этих звуков замирало сердце и хотелось спрятаться в самое укромное место.

Казалось, в каждом кусте скрывалась опасность, готовая выпрыгнуть из-за спины коварной изморозью и сцапать, утащить в ледяное царство лапами Зимних Псов. Ученик друида едва не выронил посох, когда ему в сплетении ветвей показался вожак ледяных созданий. К счастью, всё обошлось – это оказались шустрые жуки-живоглорки, тащившие ветки к огромному муравейнику.

Стоянка друидов находилась недалеко, но Миа с Лайни даже не подозревали о том, что там произошло – дети спешили к легендарной Поляне Изумрудника, чтобы там рассеять мрачную Силу, окутавшую часть Священного Леса ледяными оковами.

Деревья стонали и скрипели от инея, который колол их серебряными иглами, но чем ближе дети подходили к сердцу чащи, тем становилось теплее – ребята стали меньше ежиться от холода, потому что светлая, бьющая ключом Сила Леса рассеивала мглистую наледь.

– Ой, Лайни… а мы не заблудимся в этой чащобе? – всполошилась Миа и прижала к себе Росток покрепче, чтобы не уронить.

– Ты что, я же знаю эти места как свой посох! – усмехнулся Лайни и почесал за ухом загрустившего от мрачных видов леса Кыша, тот подпрыгнул и скорчил весёлую рожицу.

– Ага, вот про посох ты точно сморозил, знатель!

– Хе-хе… ну да. Я имею ввиду, что мы здесь сотни раз проходили, собирали травы с Аллофаром, искали редкие грибы с Фальдером и даже один раз нашли раненого мохнолапа, которого притащили в Рощу – а там Аллофар его вылечил, – мальчик вздохнул и опустил голову.

– Представляю… ты сильно скучаешь по Фальдеру? – Миа погладила Кыша, что она часто делала, когда хотела снять грусть или нахлынувшее напряжение.

– Скучаю – это даже не то слово. Понимаешь, Мийка, Фальдер работал не просто наставником, к нему можно постучать в палатку в любое время, и он отправлялся с тобой в лес хоть среди ночи чтобы узнать, чьи следы обнаружили мальчишки. Да, он, конечно, иногда и перегибал со строгостью – но в целом правильно обучал мальчишек, чтобы они не сходили с ума от новых друидских способностей, а ценили природу. Он умел и вдохновлять простых парней, и давать по шее, если надо – но чаще просто для вида, душевно так. Мне не хватает его советов и поддержки сейчас как… как… ну как воздуха! Да лучше бы мне левую руку отрубили, но Фаль остался жив – не могу себе простить, что мы его потеряли!

– Ох, представляю… даже Лаверт не сумел его спасти, так что не вини себя так.

– Да ну этого Нафая, зря он психанул, если честно! Да, он неплохо стоял против уставшего Райлина, но возомнил о себе фиг знает что, хотя раньше нормальный парень был вроде… не стоила эта истерика жизни нашего Фальдера! И с ним должны были отправляться другие друиды, если опасность серьёзна – тот же Зарв Три Клыка!

– Пожалуйста, не говори так, – нахмурилась девочка. – Зарв тоже не виноват, это просто…

– Ага, просто! Ничего ты не знаешь, Рыжая! Как с мальчишками возиться – так Фальдер, как в лес топать и проверять следы острозубов – снова Фальдер, а как с пафосом выступать и надувать щёки – так Зарв.

– Ой, Лайни, зря ты так… мне вот Три Клыка показался неплохим дядькой, хотя и мрачноватым. Ты просто где-то в сердце до сих пор не можешь простить никому, что Фальдера больше нет с нами.

– Хм, ничего ты не понимаешь, Рыжая! Зарвиус очень сильный друид, это правда – второй после самого Аллофара, а может и превосходит Старейшину в чём-то, но вони от него больше, чем от кучи, какую навалили гнилоеды. И знаешь, что самое мерзкое я вспомнил? Всю ответственность Зарв сваливал на Фальдера, Фейве или младших друидов, а сам старался сидеть в тени, но как только дело прояснялось – делал последний ход и забирал всю славу и полученную Силу себе, даже иногда оттесняя Старейшину, когда тот показывал мягкость. Вот поэтому Три Клыка так быстро поднялся до семи лепестков на посохе! Эта сила стоила многим друидам пота и крови, а он просто присваивал себе многое! Терпеть не могу таких борзых стариканов, чтоб они провалились все!