Наместник кричал всё громче, пытаясь отпустить Осколок, но камень лишь сильнее вцепился в него, заставляя досмотреть до конца.

В глубине кристалла мужчина снова увидел деревню. На этот раз селение напоминало прекрасный фантом, который находился почему-то в самом центре богатой Арены – её цвет удивительным образом напоминал оттенок волос Тайре.

Из основания здания ударил вихрь, он закружился, отбрасывая бледные полумесяцы, похожие на чьи-то мертвенные ухмылки.

Они взмыли вверх и стали соединяться в две танцующие фигурки, а вокруг били издевательски яркие молнии.

Наместник с ужасом узнал парня и вскочил, позабыв о ранах, оставленных чудовищами в лесу. Боль скрутила его так, что он со стоном рухнул на землю. Мужчина с трудом поднял голову, не в силах поверить в происходящее. Это просто разрывало его обречённое сознание, сдавливало виски и заставляло сердце всё сильнее колотиться в измождённой груди.

С его погибшей девушкой танцевал тот самый клерик из деревенского монастыря.

– И ты правда думаешь, мне это о чём-то говорит, человеконогий? – фыркнул карлик и сунул дрожащую левую руку в Чашу, чтобы успокоиться. Получилось неважно. Тело не просто ныло – а вопило от усталости. Он потерял почти весь отряд, упустил трофей, судьба его неизвестна – и выжил, хвала Меедорну, лишь благодаря знаменитой выучке мерцающих. Кошмарный день.

А может, сам Лаэрт Белый Единорог дал ему Знак, находясь в духовной связи со своим бывшим подмастерьем? Сейчас Заринверт принял бы такой пинок с глубочайшей признательностью – если бы он помог убраться подальше от этих гиблых лесных мест, где бродят чудовища, способные уничтожить проверенный и отлично подготовленный отряд за несколько минут.

– Мо-может быть… поможет… хочется надеяться… да… – пролепетал Люсий и почесал раненую руку, которую наспех перевязал Зар.

– И как же мне, мой любезный олух Царя Острозубов, поможет вернуть Трофей и всю выпотрошенную банду твой лепет о том, что ты был на Арене на стороне кливийцев и даже успел трижды навалить в штаны, пока скорпиуки обедали твоими более храбрыми, но куда менее везучими сородичами?

В лесу заухали совы, будто смеясь над положением путников. Их уханья напоминали карлику предсмертные стоны его наёмников. Их вопли до сих пор взрывались в голове. Пора лечить нервы и просить у Лаэрта прощения, чтобы вернуться в слуги – или стать хоть самым последним рабом, это будет просто радужной перспективной на фоне последних событий. Хуже работы с жадными до потери мозгов и настолько же самоуверенными наёмниками может быть лишь проклятие стать обедом для голодного дракона.

– Дело в том, – парень сморщился от боли, и карлик зачерпнул несколько искр из Чаши, аккуратно бросив их на рану. – У-ух… тогда ещё Наместник служил Императору. А когда после битвы Ахав помиловал меня и ещё нескольких кливийцев, то этот… Хворлинг или Хреномордунг, как там его – он устроил в честь перемирия пирушку для какого-то лейтенанта Руглина или Рваного, тот ещё тип – от одного вида его хари, я тогда чуть дар речи не потерял. Но я не пил с остальными, поэтому слышал их разговор про Осколки Ока Просветлённых. Вроде бы этот Наместник прочухал, что артефакты находятся в каких-то тайных местах.

– Что-о-о-о? Так мы упустили сам Осколок! – казалось, Зар готов был рвать на себе волосы от досады. – Меедорн, прости весь мой лилипутский род до пятого колена! Прости меня за глупость и неопытность! Я, Заринверт, не достоин даже целовать прах под ногами твоих худших учеников! Осколок! Как же я так опозориться??? О, Меедорн! Да снизойдёт на меня, самого идиотского из идиотов, самого никчёмного олуха хотя бы капля твоего терпения! Хотя бы ничтожная толика твоей мудрости! – он взмахнул Чашей, выплеснув несколько огромных алых шаров, они тут же с шипением спалили соседние деревья.