– Я ничего не сделала! – выкрикнула в отчаянии. – К тому же, я была ребенком! Если бы я могла все вернуть, то сама бы отказалась от этого удочерения. Оно мне тоже ничего хорошего не принесло.

– Какая разница, сколько тебе тогда было? Отец погиб из-за тебя, даже если ты не хотела. Это факт, и изменить его невозможно. – В его голосе слышалась боль и отчаяние.

– Что ты хочешь от меня? – спросила я, чувствуя усталость и холод. Мне хотелось есть, спать и просто выбраться из этой ловушки.

– Дай подумать… – Он сделал вид, будто раздумывает, а затем тихо и четко произнес, чеканя каждое слово: – Я хочу, чтобы ты раскаялась. Чтобы ползала на коленях сначала перед матерью, а потом передо мной, просила прощения и умоляла о пощаде. Возможно, тогда я буду удовлетворен. А если нет, – он приблизился и прошептал: – Тогда я убью тебя.

– Но мне не за что просить прощения, – выдохнула я. – Мне жаль, что это произошло с твоим отцом, особенно потому, что он погиб, занимаясь моими делами. Но на этом все.

На секунду в коридоре повисла тишина, лишь мой прерывистый вздох затерялся в холодной пустоте.

– Понял тебя, Сумрачная Кошка, – тихо сказал Дэн. И я вдруг вспомнила, как он впервые меня так назвал, когда я стояла ночью, заплаканная, на пороге его дома, держа его отца за руку. – Не хочешь по-хорошему, значит, будет…

– Оставь меня в покое, Мракотень! – Я вспомнила и его прозвище, которое когда-то дала ему за хмурый нрав и вечные издевки.

Дэн вздрогнул, сжал мои запястья крепче и собирался что-то сказать, но вдруг тишину разорвал ледяной свист. Дэн резко обернулся, крикнув в пустоту:

– Какого ты здесь делаешь?

Вдруг дверь открылась, и пока Дэн соображал, что происходит, я выскользнула наружу и рванула в сторону восточного крыла, не оглядываясь.

Когда тени от статуй стали едва касаться середины стены, я выскочила в более широкий и светлый коридор. Не сбавляя шаг и стараясь не привлекать внимания проходящих мимо студентов, добежала до восточного крыла и, нырнув в полутемный проход, остановилась, чтобы перевести дыхание перед тем, как войти в комнату номер тринадцать.

Услышав позади странное шуршание, я невольно обернулась. Но, кроме маленькой мышки, которая вильнула хвостиком и скрылась в уголке, никого не увидела. Видимо, случайно оказалась не там, где нужно. Или это место настолько мрачное, что даже мышь не решается тут надолго оставаться.

Времени до работы оставалось немного. Нужно было придумать, как выбраться из комнаты, чтобы никто не заметил. Вдохнув побольше затхлого воздуха, я распахнула дверь и решительно вошла внутрь. Все взгляды тут же устремились на меня.

– Привет! – сказала я, стараясь не выдавать волнения.

В ответ – гробовая тишина. Каэль отвернулся к окну, будто метель за стеклом оказалась намного интереснее. Парень, что в прошлый раз лежал на кровати, и теперь находился там же. Он лениво прикрыл глаза, будто собираясь подремать. Миниатюрная девушка уткнулась в книгу, не желая участвовать в разговоре.

– Привет! – неожиданно сказал блондин, который вчера разнимал нас с Каэлем, и я, по крайней мере, перестала чувствовать себя полной дурой.

– Я Адалин Тенебрис, – сказала я, рассчитывая на его ответ.

– Феликс Блейкфен, – он улыбнулся. – Раз уж мы собираемся жить вместе целый год, неплохо бы немного друг о друге узнать. Я сын светлого мага-заклинателя и ведьмы.

В этот момент стало понятно, откуда у него такие яркие зеленые глаза. Он явно унаследовал их от матери. Простые ведьмы в магическом мире Альрамены считались чуть ли не низшими, причем даже не по распределению на работу, а по рождению, что совсем не престижно. Так что у Феликса не просто смешанная кровь, но еще и совсем не аристократическая. Интересно, как Феликс с этим справляется?