– Заткнись Бадоев. Вечно лезешь, куда не просят.

– Да что вы, я только спросить хотел.

В одном Раиса была права, я искал себе приключений. И не от скуки, а как любил говорить Леонид Степанович – от тонкого чувства справедливости. Не прошло и недели, как к себе на ковер меня вызвал гражданин начальник. Толстый, лысеющий майор, сидел за столом, и направлял на себя вентилятор. Лицо его покрывала испарина, и он старательно утирался платком.

– Ну что, заключенный Бадоев? Садись, чего стоишь. Я тут справки навел, оказывается отец у тебя милиционер. Какими судьбами ты у нас?

– Отец? Товарищ гражданин начальник, вы что-то путаете. Отца своего я с рождения не видел. Мать говорила он капитал и полярник. А мент, так он хахел мамкин очередной, задержался правда дольше остальных.

– Не суть. Я просто спросил. Тебя вызвал, так как сказали, что парень ты толковый, поэтому предлагаю взаимовыгодное предложение – давай с тобой дружить.

– Стукачом решили меня сделать? Я на дятла похож?

– Ну смотри, жизнь у нас интересная. Не известно кому здесь и главное как жить придется.

– Гражданин начальник, не нагнетай, если это все, разрешите вернуться в барак.

Много нас таких смелых, зеленых было. Я думал, что со мной прокатит. Но ошибся. Жестоко так. После шестого или седьмого наряда, которые прилетали ко мне слишком часто за последнее время.

– Боксер, какого хрена, – первым не выдержал Синька. После отбоя, мы сидели у меня на койке. За короткое время нашей дружбы, у нас появился ритуал – чифернуть с запрещенкой. Мои тумбочки и заначки были голыми, поэтому Синька и пришел не с пустыми руками.

– Ты понимаешь, что они не остановятся? Дальше рассказать тебе, что будет? Или догадался?

– Мне стукачом предлагали стать, дятлом, вашу мать! Я как пацанам в глаза смотреть буду?

– Дурная твоя башка! – рассмеялся Синька. Гошан, ты слышал этого святошу?

– А то! – раздался голос в темноте.

– Слушай сюда и запоминай. Говорить можно, но не все. Избрано, то, что они хотят услышать. А уж фильтровать базар мы тебя научим. Усек?

– Усек. На следующий день, после развода, я напросился на встречу с гражданином начальником. Покаявшись, признав и признав свою дурость, согласился с ним «дружить».

Я очень часто думал про случившееся. Думал, что если бы не та драка, как бы я жил дальше. Но мозг выдавал только одно: все было бы также, я ничем не лучше Синьки или других, ведь многие попали сюда по велению судьбы, не сами захотели, судьба фортанула.

Вот и мне она фортанула, когда однажды после развода, Синька махнул, показывая на черный вход в столовую. Отряхивая снег с телогрейки, я вошел в кромешную тьму. В черном тамбуре стояли и курили Синька, Мокрый и Шерхан. Увидев меня, первым заговорил Шерхан:

– Слушай, Боксер, ты же в курсе, что Синьке чалиться всего ничего. А отряд на кого оставит? Желающих, конечно, до херовой тучи, но нам с ними резона нет. Короче, мы тут малость покумекали и решили тебя поставить. Пацан ты толковый, тебя уважают, да и нам спокойно будет.

– Ты же не ссыкло. Все будет норм.

Прикурив сигарету, я внимательно посмотрел на них. С одной стороны, такое внимание дорого здесь стоило, год в колонии а уже такие результаты. Я медлил, видел это. Затушив сигарету, спрятал окурок в карман, еще на раз должно было хватить.

– Что я могу сказать? Вам виднее. Согласен отряд без смотрящего не оставишь, но и козлом отпущения не хочу быть. Это Синька у нас спец по переговорам, я только кулаками махать умею.

– Ничего, научишься, пару месяцев у тебя в запасе есть.

– Тимур Асланович, – Ася сидела напротив меня в кресле. Сегодня был вторая наша встреча, но я был восхищен ее работоспособностью. Ни просьбы, ни уговоры, не смогли отвлечь девчонку от работы. Она всюду следовала за мной по пятам. – Скажите, колония, преступники, я же знаю, и статьи у всех разные и в голову к каждому не залезешь. Но ведь вы не преступник, просто пошли наперекор всему, и вы и ваш отчим.