Жизнь вернулась в прежнее русло, только наш авторитет перед пацанами, возрос в разы.

За те полтора года, что я был в колонии, мать так и не оформила свиданки со мной. Время шло, даже к «черноте» приезжали, пока однажды мне не сказали, что через два дня у меня свиданка. Честно, не знал на тот момент, о чем мне разговаривать с матерью. За это время я вырос не только физически, Синька постарался прочистить мне мозги основательно. Но каково было мое удивление, когда под присмотром конвоя меня завели в небольшую комнатку, где я увидел Сергея.

– Привет, Тим! – муж матери подскочил ко мне. – Рад тебя видеть!

– Не скажу того же, матери почему нет?

Сергей выжидательно замолчал. Конвой ушел, и закрыл за нами дверь. Пауза затягивалась, и я понимал, что не все так прекрасно за нашим красным забором.

– Я тебе столько всего привез, только не все разрешили пронести. Ты садись поешь. Ты так изменился.

– Сам понимаешь, не мне тебе рассказывать, что тюрьма никого не красит.

– Тим, я все понимаю. Прости, что ты здесь. Я все это время думаю, что если бы не мои принципы, сложилось бы все по-другому. А сейчас и времена изменились, да, что времена, страна вокруг и то стала меняться. Он копошился вокруг меня, ставил тарелки на стол, доставая и доставая пакеты из сумок.

– Когда тебя определили в колонию, я не осознавал, что это так и есть. Загрузил себя работой, просто с головой. И вот, однажды придя с работы, я застал пустую квартиру. Тамара испарилась. Забрала вещи, часть мебели, наши сбережения. Это уже потом мне местные старушки сказали, что хахель ее забрал. Мне она оставила только записку: «Не ищи. Нас больше ничего не связывает». Она предала не меня, тебя. Ушла. Когда пришли документы на развод, я все еще надеялся. Только пока не увидел в документах, что она претендует на нашу квартиру. Про тебя речи и не шло. Да и квартира ей не досталась, была служебной.

Так я остался совсем один. Тамара была всем для меня, а тут черная дыра. Ты прости, сын, что раньше не приехал. Не жил я, просто существовал. Искал ее. Но все напрасно. Стал пить. Загулами. Перестал понимать, зачем мне в принципе жить. Когда начальство пригрозило, что могу вылететь с работы, пить перестал. Но живу на полном автомате, вроде на работу хожу, чего-то делаю, но все не то. Остался один ты. Я ведь знал, что о своем сыне она даже не вспомнит, так и получилось.

Все то время, что Сергей рассказывал, я сидел молча и слушал. За то время, что мы с ним не виделись, он сильно изменился, постарел. Теперь он практически весь был седой, стали заметны линии морщин на лице.

– Убивать себя плохими мыслями, самое последнее дело. Я тоже, когда здесь очутился страдал, думал, пока мозги на место не поставили. Прими как данность. Думаешь мне было легко? Только представь, каково это, четырнадцатилетнему пацану оказаться здесь? Только вчера Это не ты, а она тебя не достойна. Начни жить для себя. Вот прямо здесь и сейчас. Я по сути тебе нет никто, уж извиняй за прямоту, но то что приехал, спасибо, и за хавчик. Будет чем ребят угостить. Так что давай, чего там у тебя есть, поедим, если хочешь поговорим, как старые знакомые, и езжай домой. Нечего тебе здесь торчать.

Самое интересное, что действительно нашлись темы для разговора, мы нашли за несколько часов, то в друг друге, что не находили много лет.

– Сергей, просьба, не гони. Все будет хорошо, просто поверь. А про Тамарку больше не слово, нет у меня матери, кукушка она и только.

Вечером того же дня, пацанам моим был праздник. Часть еды съели на месте, а часть решено было оставить на потом, чтобы растянуть удовольствие.