– Ваша дочь Маргарита Евгеньевна поступила к нам одиннадцатого ноября вечером в критическом состоянии. Она пережила сильный стресс. Ее состояние требовало незамедлительной помощи, а именно вывод из ступора и компенсацию состояния для выравнивания психического состояния. Я не стану грузить вас терминами, если захотите, то вы можете запросить выписку из ее карты, где все расписано, как положено. Но эта информация на данный момент недоступна, и у вас должно быть основание, чтобы ее получить. Главное, что вам надо знать, так это то, что Маргарита Евгеньевна находится в очень тяжелом состоянии, ей требуется долгое и сложное лечение. Пока посещать ее нельзя. К сожалению, мы вынуждены ограничить любые контакты до стабилизации состояния. Важным фактором разрешения посещений будет ее решение.

– Я ее мать! Я имею право навестить мою дочь! – она вскочила и уставилась сверху вниз горящими гневом глазами.

Максим Сергеевич жестом предложил ей сесть, Евгения Николаевна поставила стаканчик с водой перед ней и поспешно села на место. И вовремя, Галина Алексеевна бросила стаканчик в стену. О, что только в нее не бросали, молчаливая свидетельница людской слабости и не заметила.

– К сожалению, пока посещения запрещены, – повторил он, выдерживая взгляд.

– Я требую поменять лечащего врача! Эта малолетка ничего не знает! – Галина Алексеевна ткнула пальцем в покрасневшую девушку, не удостоив ее и малой части гневного взгляда.

– У меня нет оснований менять лечащего врача для вашей дочери. Евгения Николаевна хороший специалист, и мы вместе определяем ход лечения Маргариты Евгеньевны. Я доверяю Евгении Николаевне и буду помогать при необходимости. Ваша дочь в надежных руках, в руках профессионального и отзывчивого врача, какой и нужен Маргарите Евгеньевне.

Когда рыбу бросают на песок, она пытается дышать, широко и конвульсивно открывая рот, и выглядит при этом гораздо эстетичнее, чем молчаливая маска древнего ревнивого божества, исказившая лицо Галины Алексеевны.

– Я этого так не оставлю, слышите меня? Через неделю я заберу дочь домой, а вы отправитесь в суд!

– Это исключено. Вы можете запросить через суд проведение медэкспертизы, но любая комиссия не разрешит вам забирать Маргариту Евгеньевну из стационара. Пожалуйста, поймите, что ваша дочь находится в очень сложном состоянии. Ее психическое здоровье сильно пострадало, и ей необходимо длительное и спокойное лечение. Все лечение пройдет по полису ОМС. Если у вас есть информация о ее полисе ДМС, то, пожалуйста, сообщите нам страховую компанию, чтобы мы смогли наладить с ними контакт.

– Я не знаю, что у нее там есть, – бросила она. – Спросите у нее сами. Что ж, она получила то, что хотела. Она никогда не слушалась мать, вот и попала в психушку.

– Вы слишком жестоки к ней, – возмутилась Евгения Николаевна. – Ваша дочь серьезно пострадала, и выяснять отношения, а тем более укорять ее нельзя! Этим вы только усугубите ее состояние.

– Это моя дочь, и я знаю, что для нее лучше. Уж не думаешь ли ты, недоросль, что я буду слушать мнение такого ничтожества, как ты? Увидимся в суде, – она направилась к двери и, задержавшись, бросила на Максима Сергеевича холодный взгляд. – Вы даже не знаете, с кем связались. У меня есть выход на Бастрыкина.

– До свидания, Галина Алексеевна. Если вы захотите узнать о состоянии вашей дочери, то прошу не стесняться, – Максим Сергеевич встал и сделал вежливый жест, приглашая к примирению, но Галина Алексеевна вышла, громко хлопнув дверью. – Они нам так скоро дверь сломают.

– Господи, как же она ее ненавидит, – Евгения закрыла лицо руками, но не заплакала, с трудом сдержавшись. – Я бы точно ушла из дома с такой матерью.