Оказавшись ненадолго наедине с собственными мыслями, подросток прислонилась спиной к дереву и закрыла глаза. Едва слышный фоновый гул терялся в надрывном свисте ветра. Где-то поблизости скрипели старые сосны, сухо треснула ветка, и зычно позвала кого-то синица. Набрав полную грудь воздуха, девочка позабыла, что стояла в центре мрачного кладбища. Но вдруг, недолгое спокойствие прервал наигранный, пронзительный детский плач, который сразу привлёк внимание Нины.

– Пожалуйста, бабуль, не оставляй меня с ним! Я обещаю, что буду работать у тебя на даче! Только забери меня! – во всё горло кричал низкий мальчик в синей кепке, привлекая всё больше любопытных взглядов.

Поджав губы, Нина медленно пошла в сторону шума. Это было недалеко – у свежих, ещё не заселённых могил. Под ногами приятно хрустели ветки. Рядом с отцом и матерью покойной стоял смуглый мальчик, вытирая длинные сопли и слёзы рукавом своей замызганной зелёной куртки. На вид ему было не больше тринадцати. Прислушиваясь к странному, даже пугающему разговору, Нина тихо прислонилась к ближайшему дереву, стараясь остаться незамеченной.

– Мы старые уже, Кевин. У тебя есть отец. У нас и Буся, и Рыжик. У бабушки руки уже не поднимаются.

Пожилые люди были неумолимы. Их холодный, отрешённый тон пугал Нину даже сильнее, чем крикливая Алла. А откровенное пренебрежение заставляло дрожать.

– Пожалуйста, он убьёт меня! Он убьёт меня! – захлёбываясь, выкрикнул мальчик, дёргая бабушку за подол.

– С чего ты это взял? Дурной мальчишка. Голова из-за тебя разболелась…

Резким движением женщина выдернула подол из его маленьких, грязных ручонок. Затем, схватив старика за локоть, поспешно зашагала прочь, оставив ребёнка валяться в пыли и песке.

– Пожалуйста! Спасите ме-е-е-ня… – голос стал хриплым. Мальчик надорвал связки, и теперь слова звучали слабо, почти нечленораздельно.

Именно тогда из-за дерева вышла Нина. Ошарашенная тем, что услышала, она поджала тонкие губы ещё сильнее.

– Почему ты плачешь? – тихо спросила девушка, присев на корточки.

Нина была на две головы выше ребёнка. Светлая, белокурая девица в изящном голубом платье. Тёмный мальчик же выглядел неопрятно. На нём были выцветшие, растянутые трико – на пять размеров больше, чем нужно, и ветровка, покрытая жирными пятнами. На коже местами виднелись крупные ожоги и ссадины. Несмотря на стойкий запах пота и гнили изо рта, Нина помогла ему встать, даже отряхнула. Кевин сразу же схватил её за руки и посмотрел в глаза. Он больше не кричал – только всхлипывал и запинался.

– Потому что мама говорила, что я не его сын. Он меня обижает. Очень больно обижает, – будто говоря с самим собой, Кевин не замечал, что рядом стояла Нина. Он продолжал смотреть туда, где взрослые медленно расходились по кладбищу.

– Я лучше в детский дом пойду, чем к нему. Или лучше… умру.

– Меня зовут Нина, – сказала героиня и протянула руку, пытаясь улыбнуться. Но вышло неловко – лицо не поддавалось, и взгляд остался напряжённым.

– Сестра… – с отчаянием прошептал мальчик, – помоги мне. Прошу тебя.

– Я? – искренне растерявшись, Нина крикнула, – я-я не могу! Я ведь… я не могу! – повторила она, расширив глаза.

– Нина!? – взвизгнула Алла издалека, голосом, полным ярости.

По инерции тело девушки потянуло назад, почему она нелепо упала на песок, подняв в воздух много пыли.

– Умоляю! Ты же моя сестра! Ты ведь знаешь, что наши родители…

– Я их не знаю! И тебя не знаю, – в страхе лепетала ошарашенная девочка, – может, тётя?

– Она не хочет меня брать… не хочет, потому что… потому что я мальчик!

– Тогда соседи?

– Нина!!!!?