И все сходятся во мнении, что «Макдоналдс» подойдёт.

Рассвет мы встречаем уже в порту.

Двенадцатиэтажный лайнер поражает воображение. По причалу бегают восторженные туристы – визжат, наскакивая друг на друга, обнимаются.

«Вот это нам!.. Вот это наше!.. Вот это да!..»

Громадина недвижимо стоит на воде. А твердь ходит ходуном, и меня укачивает.

– Это визуальный обман, – разъясняет мне всеведущая супруга. – Твой мозг ассоциирует корабль с движением, но корабль-то статичен, и поэтому мозг проецирует движение на причал. Понимаешь?.. Корабль стоит, а ты как бы плывёшь… Вот когда он поплывёт, тогда ты начнёшь…

– Блевать? – угадываю я.

– Возможно. Но не в том суть. Всё дело в проекции. Понимаешь?

Когда жена увлечена психотерапией, остановить её невозможно. Мелочи значения не имеют – важна суть.

– Что-то мне нехорошо, – облизываю я пересохшие губы. – Останови-ка землю, я, пожалуй, сойду…

И жена от слов с удовольствием переходит к делу. Она хватает меня за локоть и начинает раскачивать.

– Надо обмануть твой мозг! – приговаривает при этом она. – Если он подумает, что ты уже на корабле, то прекратит проецировать движение на землю, и тогда…

– Я блевану!

– Нет, наоборот, тогда ты будешь…

– Сейчас! – пытаюсь я вырваться.

Но жена настаивает:

– Нет, мы его перехитрим. Вот увидишь! Он подумает, что ты уже там, но ты-то будешь ещё тут, и тогда…

Я уже сглатываю тягучую слюну, а жена всё взбалтывает меня, давая установку:

– Представь, что ты на корабле. Шторм девять баллов! Представил?

– У-у-у-угу!

– А теперь оглянись! – отталкивает она меня, лишая опоры. – Ты на земле! И она тверда!

И я действительно оказываюсь на земле.

– Твой дурацкий мозг невосприимчив к Фрейду! – разочарованно вздыхает мой персональный психоаналитик.

– Какой-то он у вас совсем зелёненький, – замечает поклонница Джорджа Клуни, встретив нас на таможне.

– А по-моему, хороший цвет… – похлопывает меня по щеке жена. – Смотрите, как он выгодно подобрал его к рубашке…

– Ну и как вам?! – согруппница влюблённо оглядывает лайнер.

– Спасибо, – отвечаю, – уже лучше.

Сто тысяч тоннажа, триста метров длины, семьдесят – высоты, и полторы тысячи персонала встречают пассажиров жаркими объятиями и экзотическими коктейлями.

– А где прейскурант? – волнуется группа.

– Забудьте вы о деньгах! – истерично посмеивается гид. – Пейте, кушайте, гуляйте!

– И что, с нас не востребуют денег?

– Какие деньги! Вы в раю! И его врата открываются магнитными карточками, что развесили вам на шеи.

– Ну так это ж совсем другое дело! – ревёт толпа и кидается в бар.

Приторно-улыбчивый персонал суёт, пихает и втискивает в руки новоприбывших свежие коктейли, виртуозно подменяя пустые стаканы полными.

– Бесплатно?! – спрашиваю я разодетую в перья и блёстки мулатку, настойчиво подсовывающую мне уже третий бокал. – Итц фри?!

– Фри, фри! – уверяет меня девица. – Добро пожаловать! Велком ту «Карнавал Либерти». Развлекайся! Инджой!

– Вы уверены?

Мулатка по-воловьи блымкает наклеенными ресницами.

И я оборачиваюсь к жене:

– Я им не верю.

– Пей! – толкает меня жена. – Не ставь нас в неловкое положение.

– Но я больше не могу!

– Пей! Мне за тебя стыдно. Скажут, понаехали…

– А если я не хочу!

– Все пьют, и ты будешь. Чтобы мне не пришлось за тебя краснеть!

Отдуваясь, я пью.

А после красивого приёма начинаются некрасивые сцены.

– Можно вашу карточку? – тянутся к нашим наивным шеям ласковые руки гостеприимных работниц.

– Но позвольте, это же рай!

– Рай, рай… не сомневайтесь… – подтверждают официантки, придвигаясь к клиенту вплотную. – А теперь давайте карточку, – интимно шепчут они и, когда обезволенный выпивоха оплывает, стремительно проводят кредиткой меж своих грудей, где у них установлен считывающий аппарат.