На прощание обобранному гостю летит воздушный поцелуй и игривое «Инджой!».

А в дальнем углу согруппники уже тихо и слаженно мутузят гида.

Тот не сопротивляется.

– Попили? – спрашиваю задумчивую жену.

– Ничего, – говорит она, – потом отъедим.

Обегав лайнер от и до в компании трёх тысяч таких же счастливчиков и отметившись во всех снейк-барах, мы наконец обживаем каюту.

Я исследую матрас, жена – санузел.

В динамиках титанически страдает Селин Дион. В телевизоре Кейт Уинслет изображает на носу «Титаника» ласточку.

– К чему эти параллели? – раздражаюсь я.

– Ты это о чём?

– Ну вот этот вот «Титаник». Всюду сплошной «Титаник»! Они что, считают это забавным?

– Это романтично, – отзывается жена, шумно тестируя слив.

– Романтично? Тонуть в Атлантике и драться за шлюпки, по-твоему, романтично?! И вот эта уходящая под воду рука… Что это?

– Это любовь.

– Это идиотизм!.. Кстати, ты не видела спасательные жилеты?

– В шкафу на верхней полке.

В дверь к нам стучат. Открываю. Чернокожий стюард, вежливо справившись о моём самочувствии, втаскивает багаж.

Чемоданы перерыты сверху донизу!!!

– Да что ж такое-то!.. Уот зис?! – гневно обращаюсь я к стюарду.

– Что-то не так? Самсинг вронг?

– Йес! – говорю. – Лук!.. – И тычу в распоротое чрево багажа, из которого вываливаются скомканные внутренности.

– Не волнуйтесь, всё в порядке, – улыбается парень. – Донт вори, итц окей.

– Итц нот окей! Или вы что думаете, я террорист?

Стюард пожимает плечами:

– Мэйби…

– Ай эм нот! – вскипаю я. – Ай эм нот террорист анд нот скинхэд! – шлёпаю себя по выбритой лысине. – Я люблю блэк пипл.

– Окей, окей… – пятится стюард задом.

– Так почему же мне перерыли багаж, а? Пурква?!

От волнения я не замечаю, как перехожу на французский.

– Ай донт ноу, – божится парнишка и спешно выскальзывает за дверь.

– Ты слышишь, в нас опять копошились!

– Привыкай. Я же привыкла.

– К чему?!

– К твоей бандитской роже!

Не успеваю я встать на защиту своей внешности, как в динамиках врубается сирена.

– Ну всё! – кричу. – Допелись, гады! Докаркались!..

И рву дверки шкафа на себя, отчего спасательные жилеты как по команде дружно вываливаются на пол.

– Тихо! – выскакивает из ванной жена. – Дай послушать!

– Что?! Что ты хочешь услышать?! – копошусь я в тесёмках. – Чего тебе тут непонятного?! Тонем мы, то-нем!

– В порту?!

– В гробу! В этом шикарном плавучем гробу!.. Чёрт, как это надевают?!

И жена зажимает мне рот ладонью:

– Тише, я же ничего не слышу!

Покрывая завывания, в динамиках стрекочет женский голосок.

– Они говорят, нам конец! – кричу я. – Вот, теперь уже и на испанском…

– Может, будет по-русски?

– А может, подождём идиша?!!

– Но они же что-то говорят…

И тут я выглядываю за дверь и ужасаюсь…

Сонмище людей в спасательных жилетах заполонило узкий коридор, а из кают всё ползут и ползут будущие утопленники.

– Это всё! – обращаю я к жене побледневшее лицо.

– Что ты там увидел?!

– Только без паники! – хватаю её за руку. – Главное – не паниковать! Ты поняла? Не паниковать!

– Но что там? Что?

– Не знаю! Видимо, пожар! – И, пугаясь собственного предположения, кричу что есть мочи: – Не паникуй, я сказал!!!

А затем трясущимися руками насаживаю спасительный хомут на неё, на себя, и мы выскакиваем из каюты, окунаясь в людскую кашу.

– Туда! – вскидывая руку, бросаюсь я в противоположную общему движению сторону.

На фоне сирен английская речь перемежается испанской, немецкой, итальянской…

– Сволочи! Ни слова по-русски, гады!

Расталкиваем китайскую шелупонь. Лавируем меж коренастых мексиканских буйков с бритыми загривками. Петляем, огибая скопления, и вновь упираемся в чьи-то потные спины…