«Она не открывалась», – пробормотал он, как будто это все объясняло.

В свои двадцать два года Сэм был физически крепким – высоким и широкоплечим, но, в его глазах читалась искренняя неуверенность ребенка. Его немытые волосы торчали под разными углами, футболка была вывернута наизнанку.

«Господи, Сэм!» Их мать поставила свой кофе на стол с такой силой, что жидкость полилась по ободку. «Это уже третья вещь, которую ты сломал за эту неделю!»

Лицо Сэма потемнело. «Она уже была сломана. Я просто завершил начатое».

«Ты хоть представляешь, сколько стоит замена этих вещей?»

Дэниел встал между ними в привычную позицию. «Я все починю, мам. Петля просто разболталась. Я смогу подобрать несколько шурупов…»

«Дело не в этом! Ему нужно понять…»

«Ты опоздаешь к тете Мардж, если не начнешь собираться», – перебил Дэниел, отчаянно пытаясь разрядить обстановку. «Ты помнишь? Ужин в честь праздника?»

Гнев матери, казалось, немного поутих, сменившись новой тревогой.

«О Боже, это сегодня? Сколько сейчас времени?»

«Почти семь. Времени еще достаточно».

Она кивнула, потирая лоб. «Точно. Хорошо. Сэм, пожалуйста, просто… просто убери этот беспорядок и оденься. Что-нибудь приличное, только не эти твои рваные джинсы».

Когда Долорес удалилась в свою спальню, Дэниел наклонился чтобы помочь Сэму собрать упавшие вещи.

«Не надо меня защищать», – пробормотал Сэм, поднимая с пола бутылочку с антацидами. «Я не ребенок».

«Я знаю это».

«Нет, не знаешь. Никто из вас не знает». Пальцы Сэма сомкнулись вокруг небольшого металлического предмета – сломанного штыря петли шкафа. Он изучал его с необыкновенной сосредоточенностью. «Знаешь, что забавного в петлях, Дэнни? Они – самое слабое место любой двери, но без них дверь бесполезна. Просто кусок дерева».

Дэниел сделал паузу, пораженный этим наблюдением.

«Люди точно такие же». Сэм осторожно положил петлю на край раковины. «Мы ломаемся в местах соединения. Но это также единственные места, где мы можем раскрыться». Он посмотрел прямо на Дэниела. Поразительная ясность в его взгляде отражала печаль, слишком глубокую для его возраста.

Дэниел расставлял тюбики зубной пасты, слабо улыбнувшись в ответ.

К полудню дом наполнился ураганом активности. Нервозность его матери перешла в легкое помешательство, когда она искала свои лучшие серьги, потом телефон, потом десерт, который обещала принести. Зазвонил телефон – нетерпеливый, пронзительный голос тети Мардж требовал объяснений и Долорес, задыхаясь от извинений, пыталась успокоить тетушку.

«Дэнни, ты можешь проверить, хватит ли у нас денег на автобус?» спросила Долорес, входя на кухню с переполненной папкой – документы сыпались из всех карманов. Она разложила их на столе – счета, помеченные красными печатями, лотерейные билеты, купоны, срок действия которых истек несколько месяцев назад. «Кажется, я положила сюда двадцатку».

Дэниел наблюдал, как она перебирает бумаги беспокойно дрожащими пальцами. Она никогда не доверяла дебетовым картам, и технологиям в общем, настаивая на оплате наличными. Вся ее финансовая жизнь была собрана в этой хаотично скрепленной папке.

«Этот просроченный», – тихо сказал Дэниел, взяв в руки счет за электричество двухмесячной давности.

«Ты его оплатила?»

«Конечно оплатила», – огрызнулась она. «Иногда они просто присылают их дважды. Пытаются обмануть людей, чтобы они платили повторно».

Дэниел сдержал вздох. Она искренне верила в эти заговоры, так же как верила, что ее лотерейные билеты когда-нибудь спасут их из петли этого дома.

Четвертый звонок от тети Мардж остался без ответа. Долорес пошла в ванную. Когда телефон зазвонил в пятый раз, Сэм поднял трубку.