Там, где цветут магнолии Майя Лужина

“Суббота, 5 марта.

Сегодня в парке я увидел девушку. Она выглядела такой сломленной, что я подумал, что смотрю в зеркало…”

Мартовский ветер свистел в ушах, словно насмехаясь над Кариной и её жалкими попытками согреться. Плотный флис шапки и специальный беговой костюм не спасали девушку ни от холода, ни от стыдливого чувства одиночества, которое она испытывала среди гула шумной толпы.

Замерев в стороне, Карина украдкой наблюдала, как оживлённая группа бегунов, словно стайка щебечущих птиц, разминались и, расплываясь в деланных улыбках, строили планы на это зябкое субботнее утро.

Несмотря на изменчивые погодные условия, пятикилометровый забег в парке Горького был еженедельным событием. Сюда приходили все: молодые родители, отчаянно пытающиеся вернуть былую форму, офисные работники, мечтающие о глотке свободы, и закалённые спортсмены, для которых эта дистанция была лишь разминкой перед настоящей тренировкой. Карина представляла, как легко вольётся в их ряды: вот она бежит, дыхание ровное, вокруг – такие же улыбающиеся люди, может, даже кто-то подбодрит её на финише…

Но реальность, как всегда, оказалась иной.

«Между моей розовой мечтой и серой правдой всегда лежит пропасть из неловких пауз и социальных условностей», – подумала она, растирая замёрзшие пальцы.

Она не решалась подойти первой – казалось, все уже разбились по своим компаниям, а влезать в чужой разговор с натянутой улыбкой было бы унизительно. Поэтому Карина просто стояла, делая вид, что разминается, хотя на самом деле лишь бессмысленно подпрыгивала на месте.

– Колени, обязательно колени, – бормотала она, вспоминая прошлый печальный опыт с бандажом и неделей хромоты.

– Если вам срочно нужно в туалет, он там за углом, – раздался спокойный голос.

Голос прозвучал так неожиданно, что Карина дёрнулась, как пойманная на чём-то постыдном. Перед ней стоял мужчина лет сорока в кислотно-зелёной куртке – настолько яркой, что хотелось отвести взгляд. Его волосы, светлые и непослушные, выбивались из-под шапки, а голубые глаза были окружены паутиной морщинок.

– И с чего вы взяли, что мне это нужно знать? – выпалила девушка, чувствуя, как жар разливается по щекам.

Незнакомец невозмутимо пожал плечами и кивнул в сторону её ног.

– Вы так трясете ногой, что я думал, вы сейчас лопните.

Карина посмотрела вниз. Действительно, её правая нога подрагивала, будто отбивала какой-то нервный ритм. «Идеально. Теперь он думает, что у меня проблемы с мочевым пузырём».

– Я просто… не люблю толпу, – пробормотала она.

– Тогда зачем пришли на забег? – спросил он, и в его голосе не было насмешки, только лёгкое любопытство.

– Потому что… – Карина замялась. Потому что надеялась, что здесь будет проще. Потому что устала быть одной. Потому что… – Потому что хотела попробовать что-то новое.

Мужчина вдруг улыбнулся – не весело, а скорее с пониманием, будто услышал что-то знакомое.

– Меня зовут Олег. И я тут уже пять лет. – Он замолчал, потом добавил тише: – Пять лет и один месяц.

В его глазах на секунду мелькнуло что-то тяжёлое, но тут же исчезло.

Карина вдруг осознала, что он так же не вписывается в эту картину, как и она. Его яркая куртка, спокойствие, лёгкая отстранённость – всё это казалось чужим здесь, среди шумной толпы. Он будто стоял под другим небом.

– Я Карина, – сказала она. – И, кажется, уже жалею, что пришла.

Олег рассмеялся – тёплым, глухим смехом, от которого даже ветер показался менее колючим.

– Первый шаг – самый страшный. Дальше будет легче.

“…Мы даже вместе выпили кофе. Каждый раз, когда она над чем-то задумывалась, то вытягивала губы “уточкой”. Забавно…”

Чашка крепкого черного кофе после тренировки стала для Карины не просто привычкой, а тщательно выпестованным ритуалом. Словно мантру, она повторяла: «Это не зависимость, это – мотивация», и этот маленький самообман помогал ей немного облегчить себе жизнь.

Поэтому неудивительно, что после субботнего забега она оказалась в небольшом сетевом кафе, рядом с парком Горького.

Накануне она скрупулезно выискивала идеальное место, руководствуясь двумя непреложными критериями: шаговая доступность и приличный кофе. В кофейных нюансах она, честно говоря, плавала, но обожала прикидываться знатоком, способным с закрытыми глазами отличить кенийские зерна от эфиопских, хотя понятия не имела, что это значит на практике.

Сюрпризом стала её компания. Олег сидел напротив неё за маленьким столиком, расположенным прямо у туалета. Подперев одной рукой голову, а другой вмешивая в свой карамельный капучино еще больше сахара, он внимательно наблюдал за Кариной, которая нарочито заинтересованно оглядывала обстановку вокруг.

«Зачем я его позвала? – мысленно спрашивала себя она. – Я его вижу впервые, совсем не знаю, и он, кажется, на лет двадцать старше меня… Идеальный сценарий для маньяка».

Её взгляд скользнул по жизнерадостной девушке за стойкой, у которой они только что сделали заказ. Сегодня ей показалось, что улыбка кассирши была какой-то… особенной. Не дежурной и вымученной, как у сотен других, а искренней и теплой. «Надеюсь, дело не в наших мокрых спортивных костюмах…»

Пока Карина размышляла над этим, её внимание перехватил другой посетитель – долговязый молодой человек в больших наушниках. Получив свой напиток, парень направился к выходу из кофейни, протискиваясь между людьми и близко поставленными столиками. На улице он, едва заметно поежившись на свежем воздухе, исчез в неизвестном направлении.

Сделав глубокий вдох и усмирив ногу, отбивавшую нервное стаккато под столом, девушка наконец-то взглянула на виновника своих внутренних терзаний.

Олег по-прежнему смотрел на неё с терпеливым интересом, просто ожидая, когда она заговорит.

– Вы отлично бегаете для… хм… Часто тренируетесь? – неловко пробормотала Карина, осекаясь на полуслове, и тут же мысленно скривившись от собственной оплошности.

Мужчина напротив откинулся на спинку стула и приподнял брови.

– Вы хотели сказать: «Для своего возраста», не так ли? – в его голосе сквозила добродушная насмешка. Ни упрёка, ни обиды – констатация факта.

Ледяной озноб пробежал по позвоночнику Карина. Всю свою жизнь она стремилась к одобрению, отчаянно желала предстать в образе безупречной, успешной женщины, огражденной от ошибок и неудач. И любое, даже малейшее посягательство на этот тщательно выстроенный фасад вызывало паническое желание бежать без оглядки.

– Нет, я… – её глаза непроизвольно скользнули к оконному стеклу, – хотела сказать «для любителя».

Ложь прозвучала убедительно, почти как правда.

Изучающий взгляд Олег не покидал ее бледного лица. Он проследил за темными глазами, избегающими его, за нервным покусыванием губ и за руками, сложенными в замок, словно возводя защитный барьер. Мужчина пытался понять, почему эта девушка так отчаянно стремится казаться не той, кто она есть на самом деле.

Но в глубине души он знал этот страх лучше, чем хотел бы признаться.

Давние воспоминания вдруг настойчиво заскреблись в дверь подсознания Олега. Словно незваные гости, они перекрикивали друг друга, наперебой рассказывая неприятные истории, приправляя их сальными шутками и неуместным смехом. Собрав волю в кулак и справившись с мимолетной дрожью, пронзившей тело, мужчина распахнул дверь навстречу нежелательным визитерам, одарив их лучезарной улыбкой – приглашая войти, но с настойчивым намеком на необходимость вытереть ноги.

Перенеся взгляд с дрожащих рук собеседницы на серое полотно за окном, Олег сделал глоток своего капучино, пытаясь избавиться от приторного привкуса фальши, поселившегося во рту.

“…Она напоминает мне меня самого пять лет назад. Я сказал ей сегодня то, что хотел бы услышать сам в своё время. Но, кажется, она восприняла это как вторжение…”

Карина замерла в прихожей, вцепившись пальцами в дверной косяк. В ушах стоял навязчивый шум – будто игла застряла в бороздке пластинки, снова и снова воспроизводя последний разговор.

«– Не притворяйтесь, Карина. Я хочу увидеть настоящую вас…»

Голос Олега звучал в голове слишком ясно, будто он стоял рядом. Спокойный. Настойчивый. Невыносимый.

«Как он посмел?»

Сбросив грязные кроссовки, девушка прошла в свою комнату – это пространство казалось вырезанным из чужой жизни. Розовые обои, купленные матерью ещё для десятилетней девочки. Пустые стены, будто она боялась оставить на них следы своей личности. Даже пыльные безделушки на полке выглядели как музейные экспонаты: «Жизнь обычной девушки. Не трогать руками».

Скинув неприятно липкую одежду и схватив халат, Карина поспешила в ванную.

Вода в душе была обжигающе горячей, но она не убавляла температуру. Пусть кожа краснеет, пусть тело ноет – так хоть что-то чувствуется, кроме этого глухого раздражения.

«Начитался книжек по психологии и теперь пошел просвещать массы?»

Возмущение собиралось в струи и вместе с водой стекало по телу Карины в канализацию многоквартирного дома.

На его месте зарождалось другое – стыд. Потому что часть её знала, что он прав.

«Что ж, одно ясно точно», – заверила себя девушка, неуклюже переступая через высокие края ванной прямо на холодную плитку. «Больше на эти забеги ни ногой».

Тщательно закутавшись в теплый махровый халат, Карина побрела на кухню, громко шлепая босыми ногами по светлому ламинату.