Светлану посадили в украшенную алыми лентами повозку с резными знаками, напоминающими руны. Слушая разговоры дружинников, девушка догадалась, что это возок неизвестно куда сгинувшей невесты Борислава. Картинка произошедшего понемногу стала складываться – некую Снежану из племени радимичей выдавали замуж в Смоленск, где жили кривичи, притом, невеста с женихом не виделись, лайки под фотками друг другу в соцсетях не ставили – словом, дремучее Средневековье, династический брак. Ну, с женихом понятно: он суженную не видал никогда, но князь Славомир дочь свою в лицо знает, и самозванку сразу разоблачит. Светлана с ужасом представила, как князь отнесётся к девушке, которой не было в группе сопровождения его дочери, но которая оказалась на месте преступления. Как пытали в древности Света знала только по фильмам, и это знание пугало. Стефания Стефановна сказала: «Ты справишься». С чем тут справляться? Бежать надо, но куда в этих лесах бежать?

Света вылезла из повозки и пошла к Бориславу. Он, нахмурившись, решал со старшим дружинником Радосветом, как поступить с телами убитых радимичей – всех в Чичерск везти было не на чем, но, взять только знатных, а остальным зажечь погребальные костры в лесной чащобе, тоже не казалось правильным. Решили отправить гонца с горьким известием в Чечерск, пусть князь высылает подводы за павшими.

– Не надо меня к отцу везти. Мне в домой возвращаться нельзя, – тронула княжича за рукав Светлана.

Глаза Борислава выразили удивление. Впрочем, относилось это не к словам Светы, а к её маникюру – голубой шеллак с блёстками.

– В чём это ты попачкалась? Или лютичи размалевали?

– Лютичи, – согласилась Света, не объяснять же этому парню, что она из того времени, когда… Словом, кто знает, как здесь обращаются с сумасшедшими: за речь нормального человека её рассказ не примут, во всяком случае, она, услышав бы подобное, ни одному слову не поверила.

– Ты взгляни, Радосвет, как пальцы разукрасили, и не оттереть! – Борислав протянул руку Светланы товарищу.

Радосвет, нахмурившись, тоже рассматривал девушку: одета не по-людски, причесана чудно, но было ещё что-то странное в её повадке, в выражении лица, чего он не мог объяснить. Света тоже посмотрела на дружинника и тут же отвела взгляд: статный, красивый, мускулы даже под грубой тканью рубахи угадываются, но уж очень суров взгляд карих глаз.

– Можно меня к отцу не везти? – повторила просьбу Светлана.

– А куда же тебя? – Борислав испытующе посмотрел на странную девушку.

– В Смоленск с собой возьмите, – попросила Света. Что она будет делать в Смоленске, девушка не представляла, но, дружинники упоминали, что город у них большой, значит, можно там затеряться, работу найти, комнату снять.

– Ну, вот сговоримся с твоим отцом и повезём тебя в Смоленск. Вместо Снежаны поедешь, – Борислав говорил о женитьбе на второй дочери чичерского князя как о решённом деле.

– Снежана старшая была, но что-то не помню, чтобы помладше невесты у Славомира водились. Говорят, дочери у него малолетки совсем, ещё понёв не надевали, – вступил в разговор Радосвет.

– Да и я тоже это слыхал, – Борислав внимательно посмотрел на Свету. – Рассказывай, чего тебя родные от людей прятали?

– Я приёмная дочь, – начала на ходу выкручиваться Светлана, но дальнейшие объяснения не потребовались.

– Коли не от водимой жены, тогда понятно. Позже поговорим, – перебил Борислав и, потеряв к Свете всякий интерес, продолжил с Радосветом обсуждение тяжелой, но необходимой поездки в Чичерск.

Светлана не сообразила, что стало понятно Бориславу: ей было неизвестно, что хотя дети от рабынь и наложниц росли в теремах повсеместно, но лишь дети от «водимой», законной, жены (той, что была взята при согласии обеих родов и при соблюдении всех обрядов), могли претендовать на наследство, прочие отпрыски не имели никаких прав, да и брак с ними почёта не приносил.