– Я не Снежана, а Светлана, – поправила Света.

Борислав вскинул брови:

– Ты не дочь чичерского князя?

Светлана растерялась: её хотели принести в жертву как княжескую дочь, потом как княжескую дочь спасли, а теперь, узнав, что она никакого отношения к чичерскому князю не имеет, ещё неизвестно, что захотят с ней сотворить.

– Дочь, – утвердительно кивнула Света.

– А почему Светлана? Может, ты от страха ума лишилась? Тебя Снежаной родители нарекли.

Светлана про княгинь читала: Екатерина Трубецкая, Елизавета Воронцова… А здесь выбрали имя для княжеской дочери – Снежана. «Интересно, другую дочь князь Анжелой, наверное, назвал», – подумала Света, но вслух произнесла:

– Я сестра Снежаны.

– А Снежана где?

– Не знаю. Я ничего, что здесь было, не знаю, – искренне призналась Света.

Борислав рассматривал девушку: напугана (это понятно – у лютичей в плену побывала), но очень много непонятного в этом нападении было. Как лютичи прознали про свадебный поезд, что отправился из Чичерска в Смоленск? Ведь не случайно наткнулись, поджидали, засаду подготовили.

Накануне рано утром из Смоленска отряд дружинников пошёл на полюдье – на сбор дани для князя. Борислав с отроками за ними отправился, не терпелось невесту увидеть. В Изяславле заночевали – дружинники собрались дальше путь на рассвете держать, а Борислав приготовился в Изяславле остаться свадебный поезд гостей-радимичей встречать. Уже спать легли, когда прискакал в Изяслав окровавленный человек, прошептал: «Мы из Чичерска шли, всех лютичи на месте порубили, Снежану в жертву утром принесут» – и сознания лишился. Вскочил на коня Борислав, и следом за молодым княжичем помчались смоленские дружинники не дань по сёлам собирать, а искать супостатов, что напали на княжескую невесту. Нашли и наказали жестоко: без погребальных костров, без тризны остались лежать лиходеи между сосен. Прямой путь им в Навь – в царство, где властвуют тёмные божества, в Правь к светлым богам их никогда не допустят. А троих разбойников в живых оставили, повязали, чтобы ответ держали, откуда прознали, что обозы с добром поедут через лошинский лес. Они толком объяснить ничего не смогли, зато указали на охотничье зимовье, где сидела назначенная в жертву их злому богу пленённая княжна.

Вбежал княжич и тёмную клеть и в полумраке увидал забившуюся в угол девицу. Ждал увидеть суженую – старшую дочь чичерского князя Снежану, но оказалось, что на охапке сена сидела сестра её Светлана. Имя хорошее, светлое, а сама она вся какая-то мутная. Бориславу известно было о красе своей невесты – высокая, белокожая, брови соболиные, румянец – яблоко наливное, глаза – синь небесная. А у этой её сестрицы даже косы, девичьей красы, нет, так, по плечам волосёнки рассыпаны. Девушки свои косы, бывает, распускают, но это гривы, как у кобылиц, по пояс спину закрывают, а здесь коса явно обрезана была (большего позора для девки и вообразить нельзя), а эта Светлана в плат по плечи кутается, вместо того, чтобы голову им покрыть, чтоб посрамление своё скрыть. И спасению своему будто и не рада. Чудна эта сестра невесты!

– Ну, пошли Светлана Славомировна, отвезем тебя к батюшке, – Борислав протянул Свете руку, помогая подняться.

«Вот сюрприз будет этому Славомиру, когда меня привезут», – мелькнуло в перепуганном мозгу Светы, но что делать, она пока не знала, поэтому встала, отряхнула былинки сена и вышла следом за княжичем из избушки.

Светлана вышла из своего заточения и растерялась: множество странно одетых бородатых мужчин замерли, уставясь на неё. Да и Борислав, увидев девушку в утренних лучах, застыл, разглядывая невероятной красоты подол дешёвой китайской продукции. Наряд будто шёлковый, но не шёлк – как живые, по лазоревому тонкому полотну разбросаны редкой красоты ромашки, колокольчики и ещё какие-то прекрасные цветы; таких диковинных тканей никто не видал – не из Византии, ни от сарацинов ничего подобного не привозили. А на ногах у Светланы были, как назвать Борислав не знал, не башмаки, не поршни, а что-то с открытой стопой, блестящее, такое, что луч солнца отражался в алых мысах, сделанных не из телячьей кожи, не из фракийского сафьяна, а невесть из чего. Волосы девушки при дневном свете вновь Борислава удивили, уже не длиной, как в полумраке избушки, а цветом, даже цветами – кончики светлые, как солома, сами же пряди то светло-русые, то тёмно-русые. Лошади пегие бывают, но, чтобы у человека волосы разноцветными росли, такого княжич не видал прежде. А сама девка неплохая – худовата очень, зато лицо хорошее, гладкое, не рябая, не веснушчатая, глаза ясные, губы пухлые. И подумал Борислав, что вено – выкуп за невесту – заплачен, а коли сгинула Снежана, то пусть Славомир другую дочь отдаёт. Добряту, старшего сына чичерского князя лютичи убили, сейчас его изрубленное тело смоленские дружинники в Чичерск отцу повезут, а больше сыновей у Славомира, вроде бы, нет, так, может, став его зятем, Борислав поможет Смоленску о правах на земли радимичей разговор вести.