Мы уже безразлично реагировали на его убеждённость в том, что я его девушка, так что ни я, ни мама ничего не стали говорить парню, позволяя ему и дальше жить в мире своих нерушимых иллюзий.

- Погоди… - всё же заинтересовалась его словами я. - Ира приходила? Что за Ира? Почему я её не знаю?

На моей памяти никаких Ир в наших с Лёней кругах общения не было. Или у меня реально что-то с головой, и я не помню многих людей?

- Да знаешь ты её, - отмахнулся Лёнька, недовольный тем, что в его пламенной речи я прицепилась совсем не к тем словам, к которым ожидалось. - Это та… ну, Истомина…

- Ира Истомина? – переспросила я. – С параллельной группы, что ли? – Лёнька кивнул. – А… с чего она приходила-то к тебе? Ты не рассказывал!

Надо же! Интересность утаил!

Но сам Лёня это интересностью не считал. Как и визит Саши Майского.

И тут вступила мама со своей меткой репликой:

- Ты, Лёня, Ире очень нравишься! – и подмигнула мне: мол, отличный шанс сплавить кому-то моего ухажёра.

- Да нет. – Сыроежкин ничуть не смутился и даже не задумался: он бывал непроходимо твердолоб и упёрт в своих убеждениях. - Она просто приходила, от лица группы типа…

- Ага, от лица не твоей группы. – Усмехнулась я. -  Ты ж у нас знаменитость на весь универ – твоё отсутствие коснулось всех групп, да? А с других никто не приходил? - язвительно поинтересовалась я.

Мой друг надулся, но ответить ничего не успел, потому что в палату вернулся папа, неся в руках стаканчики с горячим кофе.

- Ну как у вас дела? – спросил он бодро и с таким неподдельным интересом, словно за его недолгое отсутствие могло что-то поменяться или произойти.

- Нормально. – Ответила я и тут же поделилась самой сутью пропущенного папой разговора: -  Ира Истомина на Лёньку запала, приходила к нему, а он, дурень, не понял даже!

- Ира молодец, - похвалил её папа.

похвала вышла короткой и весьма неопределённой. Похвала с интригой.пришлось спросить:

- Почему Ира молодец?

Папа повёл плечом и отпил кофе: он каким-то образом умел пить горячие, обжигающие напитки, не испытывая при этом дискомфорта. И потому сейчас для него кофе был в приоритете, пока не остыл.

Так что ответила мама, которая тоже говорила о Ире с трогательным теплом:

 – Она почти каждый день приходила к Лёне. Сидела подолгу… Её дядя тут заведующий отделением, так что пускал её, да и родители твои были не против. Она тихая: то книги читала, то просто сидела. Редкий день был, когда её нет. Даже мы столько времени тут не провели, сколько она. Потом вроде молодой человек у неё появился. – На этом моменте я навострила уши: нет, нельзя, чтобы Ира соскочила. Пусть будет с Лёнькой, это ведь настоящий подарок для моей новый жизни после второго рождения! -  Провожал, встречал… Но она всё равно приходила. Застенчивая такая – как улучшение началось, она перестала сюда ходить. Мы подумали, что всё, к парню этому ушла…

- Да, Лёнька, не свезло тебе, - похлопала друга по плечу я. – Пока ты дрых, у тебя девушку увели!

- Тебя не увели, - ответил он мне, и мы с мамой засмеялись.

- Ты к Ире присмотрись, - посоветовала мама. – Хорошая девчонка. Однажды на гитаре тут играла – врачи рассказывали. Заслушаешься, говорят. А ты ведь тоже играешь?

Лёня кивнул, а потом подошёл ко мне и сел рядом, чтобы все видели, что он – со мной. И никакая Ира и никакие обстоятельства не помешают этому!

5. 5

Вечером Истомин проходил по коридору, когда я сидела на диванчике и смотрела фильм по смартфону. Мне, наконец, после долгих неудачных попыток, повезло: врач шёл один, причём вид его не казался очень уж строгим, как часто бывало, когда он спешил куда-то с кипой бумаг. Сейчас было идеальное время выловить его и порасспросить про того странного парня, что приходил ко мне и к Лёньке.