– Чушь? – она смеётся.

– Да, чушь. Разве не ты сегодня ночевала в его доме? Ты, насколько я знаю, невестой ему будешь, так вот и будь… невестой. А я тут всего лишь грёбаная прислуга. Пустое место, что для тебя, что для Яна… кхе, Валерьевича. Будь моя воля, я бы сама давно ушла отсюда…

– Вот именно, – Оксана язвительно усмехается, – будь твоя воля. А не уходишь, потому что он тебе хрен разрешит. Я и говорю, что носится с тобой как с золотым яйцом…

– Да он только и делает, что глумится да дерьмом меня поливает! – я вдруг повышаю голос, срываюсь. – Вы, богатенькие выродки, привыкли, что любое ваше желание исполняется лишь по щелчку пальцев. Думаете, что вы правители вселенной, что весь мир вертится только вокруг вас…

Она вдруг делает такое брезгливое выражение лица, словно я сейчас перед ней на паперти стою. Тварь! Как же хочется разбить эту наглую физиономию.

– Ты даже себе не представляешь, как ты, твой ёбаный Ян и все ваши дружки меня задолбали. Уроды моральные.

Я смотрю на неё с ненавистью, хватаю свой салат и собираюсь как можно быстрее покинуть общество этой придурошной, но меня догоняют её слова:

– Ты идиотка! – блядь, ты смотри, ей снова весело. Я останавливаюсь, но только на мгновение. Думаю, что бы ещё ей сказать? А она продолжает, смеясь:

– Все эти угрозы, игры в «я тебя сломаю», всё это специально для того, чтобы держать тебя на коротком поводке. Ян, он такой. Любит всё контролировать, но, видимо, с тобой что-то не складывается. Всё-таки, прав был Влад…

Дальше я не слышу, потому что уже выхожу в коридор, прибавляю шаг. Да пошла она! Иду с этим чёртовым салатом, только аппетита совсем нет. Но что значат её слова? Он со мной носится? Да не было такого никогда! Этот урод только и делает, что оскорбляет и унижает меня. Вечно издевается. Даже несмотря на то, что в последнее время он немного угомонился, всё равно. Для него всё это лишь забавная игра, удовлетворение своих каких-то извращённых садистских желаний, а-ля хозяин – раб. А что? Прекрасная игрушка – никому не скажет, ничего не сможет сделать в ответ.

Когда сворачиваю за угол в коридор второго этажа, внезапно сталкиваюсь с Яном, собственной персоной, делаю испуганный вдох, чуть не роняю этот треклятый салат прямо на парня. Ян резко хватает меня за плечи, удивлённо смотрит в глаза. Несколько секунд ничего не происходит. Первое, что я чувствую – его руки, они впервые горячие. Второе – запах, кажется, геля для душа. Третье – быстро бьющееся сердце. Моё. Мгновенно краснею, а затем понимаю, что мы сейчас как-то странно уставились друг на друга и, самое главное, парень не спешит меня отпускать. Твою же… Только этого мне не хватало.

– Ты… я… п-прости…

Моё бессвязное бормотание приводит нас обоих в чувство. Он, наконец, отпускает мои плечи, я сразу бросаюсь прочь. Фактически бегу к «своей» комнате, быстро открываю дверь и запираюсь на все «засовы». Ставлю тарелку с салатом на журнальный столик, сажусь в кресло, упираюсь локтями в колени и закрываю руками лицо. Щёки горят, словно раскалённое железо. По телу бегают какие-то странные обжигающие мурашки, и вообще, мне вдруг нереально жарко. Но сильнее всего горят места, которых секунду назад касался Ян.