На мгновенье я вновь оцепенела, но уже в следующую секунду почувствовала неладное: во мне что-то менялось, и оно стремительно рвалось наружу. Внутри всё резко полыхнуло, испепеляя каждую молекулу моего тела: сухожилия вытягивались, кости ломались и деформировались, пытаясь перестроиться, а затем вновь срастались. От этой пытки я сорвала горло: оказывается, всё это время я кричала. Упав на пол, я встала на четвереньки, пытаясь пропустить всю эту боль через себя. Меня жутко пугало всё это, а больше всего пугало то, что я могла обратиться в зверя, а этого я всем сердцем не хотела! Меня продолжало трясти. Тело буквально ходило ходуном, перестраиваясь, но оставляя в облике человека, а затем боль притупилась, и я почувствовала, как мой сломанный палец чудесным образом срастается, а раны затягиваются.

Меня ещё некоторое время трясло, а после, обессиленная, я упала на пол, не чувствуя своего тела, но глядя на свои руки, улыбнулась. Ведь я осталась прежней, в облике человека!

Итан бережно взял меня на руки и уложил на кровать. Он убирал упавшие на моё лицо прядки волос и, взяв за руку, поцеловал тыльную сторону моей ладони. Оборотень довольно улыбнулся и сказал, вытирая с моих щёк влажную дорожку:

– С перерождением, дочка! Я горжусь тобой! Теперь отдохни, набирайся сил.

***

Спустя некоторое время послышался заливистый смех детей. Распахнув глаза, мой взгляд тут же зацепился за настежь открытое окно. Лёгкий ветерок играл с занавесками. Лучи солнца ярко освещали часть дома Корделии, поднимая настроение. Похоже, погода наладилась и звала погреться под лучами осеннего солнца.

Неторопливо вставая с постели, я ждала, когда мои раны дадут о себе знать, но боли не последовало, и я оглядела своё тело. Оно было идеальным, без единой царапинки! В воспоминаниях пронёсся гневный рык Итана и то, как ещё ранним утром меня буквально ломало от… перерождения. Кажется, именно так назвал это Итан?! Соскочив с постели, я подбежала к зеркалу. Я заулыбалась как сумасшедшая, трогая своё лицо руками, не веря своим глазам. На нём, как и на теле, не было ни единой царапинки. Вот только глаза… В них появился ещё один неестественный оттенок: среди изумрудной глади проступили синие вкрапления. Словно крупицы мистического огня, передалось от Итана мне. Я сделала глубокий вдох, а затем выдох, пытаясь справиться с подступающей волной паники. Зверь, Итан пробудил его!

– Выглядишь прекрасно! – я вздрогнула, не заметив, как ко мне подошла Корделия. Она улыбнулась, вглядываясь в моё лицо. – Переодевайся и выходи на улицу, – женщина указала на стопку аккуратно сложенной одежды, оставленной на краю кровати.

Корделия оставила меня одну, пока я бережно разворачивала мягкий свёрток, оказавшийся вязаным платьем голубого цвета. Переодевшись, я поспешила выйти на улицу и невольно улыбнулась, радуясь прекрасному дню. Ведь теперь от ран не осталось и следа, и я могу вернуться домой, к моей Агнес!

Прабабушка ждала меня на крыльце своего домика и, улыбнувшись, произнесла:

– Добро пожаловать в нашу семью, родная, – чему я совсем не обрадовалась. – Тебе понравится здесь, – продолжила она. – Я вижу, как твой отец возгордился тем, что у него появилась ещё одна дочь…

– Думаю, Кайле не очень понравится это… – почему-то заговорила я о ней.

– Ох, не обращай на неё внимания. Она словно наивный ребёнок, – махнула рукой Корделия, – Кайла была единственной дочкой Итана, и всё внимание доставалось только ей. Позже она поймёт, как хорошо иметь родную сестру!

– Сколько ей лет? – судя по её внешнему виду, она давно уже не ребёнок.