– Кто это у нас тут? – слегка заплетающимся языком воскликнул светловолосый молодец, отхлебнув из сосуда. -Да это никак сам Жердяй к нам в гости пожаловал!

Компания загомонила, вскочила и окружила пришельца, растерянно оглядывавшегося в поисках внезапно исчезнувшего Светозара.

– Что, выпустила мамка из-под юбки? – широко ухмыляясь толстогубым ртом спросил похожий на жабу парень, выпученными слезящимися глазами уставившись на Авдотия; вокруг раздался громкий гогот.

– Ну что же вы, нельзя так с гостями обращаться! – вкрадчиво произнес девичий голос позади.

Обернувшись, Авдотий увидел проживавшую по соседству чернокосую Иринку, одетую в домотканный сарафан, украшенный золотистой тесьмой. При виде девушки «Жердяй» зарделся – заполыхавшие от смущения румянцем щеки еще больше подчеркнули его нездоровую бледноту. Когда-то давно он надеялся на брачный союз с Ириной и даже поделился робким желанием с матерью, за что в качестве наказания был поставлен на ночь в красный угол и читал библейские текста до третьих кочетов, под утро валясь с ног от усталости и путая слова, которые повторял за Светозаром, чем вызывал заливистый хохот последнего. Пустыми надеждами свою душу Авдотий больше не бередил, однако когда случалось ему увидеть в щели забора проходящую мимо с коромыслом соседку, то внутри разгорался огонь, потом долго не дававший ему сидеть на месте.

– Пригуби с нами чарочку, – предложила Ирина Авдотию, сверкнув пьяными глазами. -Когда еще вот так выберешься? – чья-то рука уже настойчиво протягивала хмельное, от запаха которого его замутило.

– Я не… – попытался отодвинуть было чашу Авдотий, только тут заметив, что окружен темными фигурами, на лицах которых отблески огня выхватывали хищные улыбки, вот-вот готовые превратиться в звериный оскал.

Авдотия охватил суеверный страх: ночное сборище возле костра вдруг представилось шабашом нечисти, так и норовящей погубить христианскую душу, не посчастливься ей оказаться поблизости. Будь его воля, он бы стремглав понесся прочь, но ноги будто вросли в землю, да и «бесы» обступили так, что и шагу не сделаешь. На глаза выступили слезы, тело забила дрожь, захотелось завыть от страха, да только пошевелиться было боязно – не говоря уже о том, чтобы открыть рот, через который, вспомнил Авдотий из рассказов матери, бесы могут вынуть душу.

– Да пей, не бойся, – спокойным голосом произнес Зарка откуда-то снизу.

Опустив помутневший от страха взгляд, Авдотий увидел мальчугана, невозмутимо пробиравшегося мимо участников шабаша, совершенно не замечавших его. Несмотря на то, что фигуры вокруг так и оставались, по большей части, неразличимы в деталях, его товарищ был отлично виден – словно лунный свет не желал касаться дьявольских прихвостней, сосредоточившись, вместо этого, на Светозаре.

– Но это же хмель! – возразил ему Козелков, к которому вернулась некоторая доля самообладания.

– Еще пригубить не успел, а уже говорит с кем-то! – загоготал один из «бесов», стоящий рядом.

– Шалый он! – воскликнул другой.

– Пей давай, – не обращая внимания на выкрики, повторил Светозар. -И со мной поменьше разговаривай…

Как-то сразу буря в душе Авдотия, при виде товарища, улеглась; сердце перестало ходить ходуном. Морок рассеялся: алкавшие христианской души ведьмы и бесы превратились в озорных соседей, желающих растормошить нелюдимого односельчанина.

«Он больше моего знает и, действительно, никогда плохого не советовал» – рассудил «Жердяй», протягивая еще дрожавшую руку за чарой. Зажмурившись, залпом опрокинул чашу с вином, зажав нос – горло обожгло так, что зашелся кашлем. Довольно быстро кашель сменился приятным теплом, исходящим из живота и разливающимся по всему телу; настроение улучшилось; тревога быть пойманным матерью ослабела.