Во втором случае завязка конфликта мотивирована желанием героя испытать мученичество. О внешнем или внутреннем враге, мучителе, пока ничего не говорится, но его последующее появление уже запрограммировано. Пример такого варианта композиции мы находим в летописной повести об убиении Андрея Боголюбского и в «Повести о Михаиле Тверском».
Перечисляя княжеские и христианские добродетели Андрея Боголюбского, автор пишет о его ночных молитвах в храме: «…плачася о грисехь своихъ, възлюбивъ нетлененая паче тленьныхъ и небесная паче времененыхъ и царство съ святыми у вседержителя Бога паче притекущаго сего царьства земльного»223. О своей смерти он узнает «напереде», но «ни во что же вмени»224. Автор вкладывает в уста князя перефразированные слова Евангелиста, которые типичны для подобной ситуации в мартириях: «Аще кто положить душю свою за другъ свои, можеть мои ученикъ быти»225. (Ср.: «Болши сея любве никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя» [Ио. 15, 13].) Затем на сцену выступают убийцы.
В «Повести о Михаиле Тверском» читатель сначала узнает, что герой выбрал путь мученичества. Он «измлада» запомнил евангельскую заповедь отречения и «положи на сердци си, како бы пострадати» и т. п.226 Это желание должны осуществить появляющиеся затем в сюжете его «сыновец» (племянник), князь Юрий Московский, и татары. Заключенный в Орде с колодой на шее Михаил обращается с молитвой благoдарности к Богу: «Слава тебе, Владыко человеколюбче, яко сподобил мя еси прияти начаток мучения моего, сподоби мя прияти и кончати подвиг свой», «…давно бо жадах, да ми пострадати за Христа»227. Даже когда ему предлагают побег из Орды, согласно версии повести, он отвечает отказом228. (Заметим, что отказ мотивируется нежеланием оставить в беде дружину229.)
Необходимо включить в структурно-типологическую модель жизнеописания мученика также мотивы его заключения (посажения в темницу и пр.) и суда над ним. Поставленный перед своими противниками, он обличает их ложную (языческую, басурманскую) веру и отстаивает догматы христианства. Свою крепость в вере он доказывает и отказом исполнить языческий обряд.
Только два произведения, из рассматриваемых нами, обнаруживают указанные мотивы. В «Сказании» об убиении Михаила Черниговского нет мотива заключения. Но само пребывание в Орде означает для Михаила и Федора то, что они находятся в полной воле хана. А потому суд над ними начинает вершиться уже с момента отказа исполнить языческий обряд. Князь и боярин, как мы заметили, выступают апологетами христианства. «Недостоить христьяномъ ходити сквозе огнь, ни покланятися ему, же ся сии кланяють. Тако есть вера христьянская, не покланятися твари, но покланятися Отцю и Сыну и Святому Духу»230, – таков их ответ татарам-«волхвам». Заключению и суду был подвергнут в Орде Михаил Тверской. (При этом обвинения, выдвинутые против него, имели не религиозный, а политический характер (см. далее). В качестве заинтересованной стороны в исходе дела выступали не только татары, но прежде всего Юрий Московский, желавший чужими руками расправиться со своим политическим противником.)
Затем следует вынесение приговора и казнь, а за нею, как и в преподобническом житии, Господь являет чудеса над телом святого. Чудеса, которые творит далее сам святой, – свидетельство его «жизни вечной» в царстве небесном.