Холода я совсем не ощущал, может быть, что-то оказалось намешано в этом вине, а может, это была естественная реакция на нервное возбуждение. Правда, совсем обнаженными нам долго быть не пришлось – Магистр достал из саквояжа какие-то шелковые белые накидки и велел их надеть.

Сам же он снял пальто, пиджак и рубаху, и оказалось, что его торс весь исписан странными незнакомыми символами.

И вот здесь, Вера, можете не просить меня их вспомнить и написать. Я уже говорил, что все, что касается деталей внешнего вида Магистра, моя память не воспринимала. Я даже убежден, что он поставил для этого особую защиту.

Он поставил меня на колени в центр круга и принялся разрисовывать кистью. Увы, для меня это стало уже рутиной, при поисках на горе такое случалось несколько раз в неделю. Закончив со мной, аналогичные манипуляции он произвел с Софией.

Потом мы втроем, соприкасаясь головами, стояли на коленях внутри этого круга, и Магистр бормотал слова на странном совершенно незнакомом языке. Потом он достал флягу и облил наш круг по периметру черной маслянистой жидкостью. Потом он вывел меня из этого круга, велел встать на колени и влил в рот еще какую-то жидкость, на сей раз она не походила на вино.

И от этого снадобья я вдруг окаменел. Я стоял на коленях и был не в состоянии сделать ни одного серьезного движения, наверно, я мог только моргать и дышать. Я словно врос в снег в своей коленопреклоненной позе, я оказался не способен даже качнуться в сторону, чтобы упасть.

– Да наречен ты отныне хранителем Надмирного Хода и будут года твои до́лги, а служение бессрочно, – изрек Магистр, возвышаясь надо мной. – Наблюдай же, как откроется Ход, а после ступай и служи ему.

А затем прибавил уже менее пафосно:

– Ты – здоровый малыш и обязан прожить длинную жизнь. Ганс отвезет тебя домой, когда здесь все закончится. Я отдаю его в твое распоряжение.

После этого он опять вошел в вытоптанный в снегу круг, обведенный темным контуром. Там так же, коленопреклоненная, стояла девушка в белой хламиде. Длинные, пшеничного цвета волосы Софии были распущены, взгляд ее, как всегда, блуждал далеко. До меня донеслось ее обычное тихое пение…

У Магистра в руках оказался зажженный факел, и он поднес его к нарисованной окружности. Окружность вспыхнула.

Я смотрел на этот пылающий контур и на две человеческие фигуры внутри него. И в тот момент ко мне вдруг пришло ясное осознание, что ведь у меня и у Софии разные роли в этом спектакле! Я тут же понял, какие. Что до меня, то я должен был долго жить и тем самым охранять этот слепленный Магистром пространственно-временной объект, который он назвал Надмирным Ходом и с которым связал мое тело и душу в своем оккультном ритуале. А ей было предназначено зарядить этот объект энергией, включить его, заставить работать. А как известно, ничто не несет в себе такой мощный заряд темной магической силы, как человеческое жертвоприношение.

Крик ужаса застрял у меня в горле. Но я ничего не мог поделать, я мог лишь смотреть. Передо мной пылал огонь. И внутри этого огня что-то рождалось и прорастало вверх. Мерцающая полупрозрачная стена поднималась из пламени по периметру круга. Портал готовился к своему рождению…

Мне было хорошо видно и Магистра, и Жертву. София стояла на коленях, и до меня доносилось ее неразборчивое пение. Магистр находился перед ней с кинжалом в руке. Он обнажил ее шею откинув назад волосы и оголил плечи, стянув вниз шелковую ткань. Он тоже что-то бормотал. Близилась кульминация, я чувствовал это. Я попытался закрыть глаза, но ничего не получилось. Внутри у меня, казалось, все сжалось, готовясь к неизбежному. И неизбежное произошло. Но произошло не по плану.