– Длугом? – она поднимает на меня свои голубые глазищи.

– Да.

Стою, стараюсь унять бешено колотящееся сердце. Что со мной? Я же закрыл сердце на замок! Выкинул оттуда весь ненужный хлам. Привязанности, любовь, эмоции.

Но тогда что за чувства терзают меня сейчас?

Дурацкая идея! Просто идиотская! Мы не семья и никогда ею не будем. У нас с Настей есть лишь мы…

Но почему тогда я так обрадовалась, когда он пошел за нами? И на душе легче стало.

Захар…

Резиночку нашел в машине. А ведь мог отдать её завтра на работе. Но решил вернуть сейчас? Не захотел нас отпускать, или я додумываю?

Стряхиваю ненужные надежды. Фу, Маша! Это простая вежливость. Плюс, наверняка у него куча женщин, и детская резинка будет странно смотреться. Словно у него дочь есть.

И она есть…

Беру чайник, наливаю воду.

Рада, что удалось снять эту квартиру. Хозяйка переехала в загородный дом с дочерью к новому мужчине. Квартиру продавать не стала, решила сдать. И правильно.

Нельзя оставаться без средств к существованию.

Наша квартира в родном городе, к сожалению, ушла на оплату услуг адвоката. Мой брат стал соучастником целого ряда преступлений. Дурак! Поверил девушке, влюбился. Она его подставила.

Замираю. Слышу, как щебечет моя девочка в соседней комнате. Она сразу признала в нем папочку.

Грудь сдавливает.

Тогда, когда Настенька тянется к Ежову, я ищу внутри себя сто причин, лишь бы не проводить с ним лишнее время. Это так больно!

Тихо всхлипываю. Смахиваю крошечные капельки с ресниц. Ты моих слёз не увидишь, Ежов!

Сажусь за стол, закрываю лицо руками.

– Мамуля! – Настя тащит Захара за руку на кухню. – Я всё показаля! Тепель мозно пить сяй! Дядя Захал, у нас есть песеньки!

– Правда? – подыгрывает мой начальник.

Они сразу поладили.

Никогда не думала, что колючий Захар Ежов станет так нянчиться с ребенком.

Я всегда ощущала себя лишней в его жизни. Красивый, богатый, влюбленный в прекрасную взрослую женщину.

Зачем ему мелочь сопливая типа меня?

Настюша – сама непосредственность. Она чувствует отца и проявляет свои чувства. Моя искренняя, наивная малышка.

– Умничка моя, – обнимаю ее, – вы не спешите, Захар Романович?

– Нет, – улыбается он, – хорошая квартира, Маш.

– Да, – вытаскиваю чашки из спортивной сумки, быстро ополаскиваю и ставлю на стол, – вам какую? Розовую с феей или розовую с единорогом?

Мы взяли лишь самое необходимое. Я быстро собирала вещи, чтобы муж ничего не заподозрил. Так что у нас лишь три кружки. Моя зеленая и две дочуркиных.

Она выбрать не смогла, устроила истерику, что единорожек будет скучать по феечке, и мне пришлось взять обе кружки.

– С единорогом, – улыбается Захар, – для феи я как-то староват.

– Она бессмелтна! – с видом знатока заявляет Настя.

– А единорог? – уточняет мужчина.

– Он тозе!

– Тогда ты фея, а я – единорог, – подмигивает ей.

– Дя! – улыбается моя малышка.

Прыскаю со смеху.

Это очень тёплый и нежный момент. Мы втроем на кухне. Мама, папа и их доченька. Отворачиваюсь.

Стараюсь вообще не смотреть на Ежова. Он стал красивее. Шире в плечах, более брутальный. Одет дорого, со вкусом.

Кладу в чашку пакетик дешевого чая.

– С сахаром? – уточняю.

– Две ложки, если можно.

– И мне! – щебечет Настя.

Она выглядит такой счастливой, когда он рядом. Да, малышка, это твой папа…

Себе делаю чай без сахара. Достаю наше любимое овсяное печенье.

Мы усаживаемся пить чай.

– Простите, мы налегке, поэтому…

– Почему? – спрашивает Захар. – Маш, если у тебя какие-то проблемы с бывшим…

– Папа удалил маму! – влезает Настя.

Впервые я хочу дать ей подзатыльник. Что ж ты будешь делать, всё выкладывает как на духу!