Малышка только моя и ничья больше! Я ради неё на всё готова.

– Спасибо, – коротко отвечаю, – вон наш подъезд.

Мужчина паркуется у самой двери. Глушит мотор.

– Маш.

– Что? – аккуратно отстегиваю ремень, придерживаю Настю.

Кстати!

Она прям тихо сидела, впервые за долгое время. Это ледяная аура Ежова на неё так влияет?

– Может, встретимся завтра после рабочего дня и обсудим…

– Что обсудим? – вешаю сумку на плечо, планирую выбираться из машины.

– То, что было четыре года назад.

– А фто было? – лепечет Настюшка, затем смачно зевает.

– Ничего не было, – отрезаю, – спасибо, что подвезли. До завтра, Захар Романович.

Мы вылезаем из машины. Я чувствую себя очень странно. Мне не нравится находиться рядом с Ежовым. Точнее наоборот, нравится. В сердце вновь начинают поднимать голову былые чувства, а мне это вообще не нужно.

– Я хасю остаться! – канючит моя дочка.

– Малышка, у дяди Захара еще куча дел, – уговариваю ее.

– Может, помочь что нужно? – Ежов вылезает из машины.

Настенька начинает плакать. А я чувствую, что силы мои на сегодня закончились. Еле на ногах стою.

– Не нужно, Захар Романович, – беру себя в руки, – спасибо.

Сжимаю ладошку своей малышки, и мы проходим мимо мужчины. А он, как назло, не садится за руль и не уезжает.

Что тебе нужно?

Снова хочешь выпотрошить мою душу? Знаем, плавали.

– Я хасю к дяде Захалу! – топает ножкой Настя.

– Настя, он не твой отец, – нещадно вру ребенку, – а мой начальник. Не позорь меня, пожалуйста.

– Я не позолю… – она шмыгает носиком.

Подходим к лифту, присаживаюсь напротив моего ангелочка. Вытираю слезы с ее щечек.

– Слушай. Давай так. На сегодня я свободна. Мы с тобой сейчас положим вещи и пойдем гулять. Купим мороженое и будем веселиться.

– Обесяеф? – смотрит с надеждой.

– Честное слово! – протягиваю ей мизинчик, малышка в ответ цепляет свой, – договорились.

Я понимаю, какой стресс испытывает Настя. Мы сорвались с места, уехали в другой город. Ей страшно и некомфортно. У нас тут никого нет… хотя у нас в принципе никого не осталось, кроме брата уголовника.

– Маша! – голос Ежова раздается со стороны двери. – Подожди!

Да что ж ты будешь делать?!

Когда Маша с Настей уходят, я какое-то время сижу в машине. Стучу пальцами по кожаному рулю. Уезжать вообще не хочется.

Интересно, как они там устроились?

Хотелось бы проследить, чтобы их не обманули.

И эти слова про бывшего… Маша точно что-то скрывает. Что значит, он стал опасен?

Пил, бил, дебоширил? Или обижал, унижал?

От одной мысли, что таких чудесных девочек какой-то му… чудак на букву м обижал и заставлял плакать, кулаки сжимаются.

Так ты сам ее использовал и бросил…

Предательский внутренний голос звучит громче, чем мне хотелось бы.

Тогда это было необходимо. Я любил другую, не мог дать Маше то, что она заслуживает. Просто бы разбил ей сердце, и ничего бы у нас не вышло.

Дзынь!

Смотрю на мобильный. Мама звонит. Вздыхаю, беру трубку, продолжая смотреть на подъезд девушки из прошлого.

– Да?

– Захар! – ее голос звучит воодушевленно.

И это очень плохо. Моя мама – электровеник. Она способна делать сто дел одновременно, делать их хорошо и ни о чем не забыть. Её рвение достойно похвалы, только вот…

В последний год она активно ищет мне невесту. Более чем уверен, что сегодняшний семейный обед – очередные смотрины «прекрасной образованной девушки из хорошей семьи».

Брата бы моего так сватала, честное слово…

– Да, мам? – вздыхаю.

– Гости уже собираются, ты скоро? Или опять застрял на своих вечных совещаниях? Признайся, ты забыл? – в ее голосе сквозит обида.

– Нет, мама, я не забыл. Просто нужно было помочь кое-кому с работы…