Она попыталась между делом расспросить коллег за ужином:

– Кто-нибудь из вас помнит, как получил брата или сестру?

– Конечно, – ответил Рольф. – Мне было восемь, когда мы получили мою сестру.

– Я была старше, – отозвалась Эдит. – Мои родители довольно долго ждали, прежде чем подать прошение на моего брата. Кажется, мне было одиннадцать.

– Я был вторым ребенком в семье, – сказал Эрик. – Кто-нибудь хочет последний кусочек хлеба? – Все покачали головой, и Эрик взял с блюда последний ломтик. – Моей сестренке было всего три года, когда родители получили меня. Думаю, Матери всерьез нравились малыши. – Он скорчил гримасу, будто подобная мысль ставила его в тупик.

– Собственно, как раз это мне и было интересно, – объяснила Клэр. – Насколько… людям свойственно по-настоящему любить Младенцев?

– В зависимости от того, что понимать под «любовью», – сказал Димитрий. Будучи главой всего Инкубатория и старше всех остальных, он активно изучал всевозможные науки. – Но вы же, естественно, знаете, что детеныши любого вида… – Он замолчал и взглянул на ничего не выражающие лица коллег. – Вы что, не изучали эволюционную биологию? – Молчание затягивалось, и Димитрий в конце концов усмехнулся: – Ладно, значит, не знаете. Я объясню. Детеныши обычно рождаются с большими, широко расставленными глазами и крупной головой, потому что так они выглядят привлекательно для взрослых своего вида, и это гарантирует, что их будут кормить и заботиться о них. Потому что они…

– Симпатичные? – перебила его Эдит.

– Верно. Симпатичные. Если бы они рождались уродами, никто не хотел бы подбирать за ними дерьмо, или улыбаться им, или говорить с ними. Их бы не кормили. Их не учили бы улыбаться и разговаривать. Они не смогли бы выжить, не будучи привлекательными для взрослых.

– Что значит «любого вида»? – спросил Эрик.

– Ну, млекопитающих у нас больше нет, поскольку здоровая диета не включает их мяса и они снижали эффективность коммуны. Но в других местах есть всевозможные дикие создания. И даже здесь у людей раньше имелись так называемые питомцы. Обычно небольшие – собаки или кошки. У этих видов все было так же. Новорожденные выглядели… в общем, симпатично. Хотя животные не улыбаются. Этой способностью обладают только люди.

– И что люди делали с этими питомцами? – зачарованно спросила Клэр.

– Думаю, играли с ними, – пожал плечами Димитрий. – И еще питомцы составляли компанию одиноким людям. Таких у нас, естественно, теперь не бывает.

– Здесь никто не одинок, – согласился Эрик.

Клэр молчала, думая про себя: «Я. Я одинока». Однако она тут же поняла, что не в курсе, что означает это понятие.

Прозвучал первый звонок, сообщая, что пора заканчивать ужин. Все начали собирать подносы.

– Рольф, Эдит? – спросила Клэр. – Когда вы получили своих брата и сестру, у них тоже были большие глаза и крупные головы и они выглядели… симпатично?

Оба ее коллеги пожали плечами.

– Вроде того, – ответила Эдит.

– И вы все время о них думали, вам хотелось их держать на руках и никогда не отпускать?

Они взглянули на Клэр так, будто та сказала нечто нелепое или непонятное, и она поспешила переформулировать вопрос:

– Или, скорее, я имела в виду ваших Матерей. Матери обнимали ваших брата и сестру, качали их и…

– Моя Мать работала, как и любая другая. Естественно, она заботилась о моей сестре и каждый день отводила ее в Детский Центр, – сказал Рольф. – Но нежностями она не увлекалась, это точно.

– То же самое и с моей Матерью и братом, – кивнула Эдит. – Мы с Отцом помогали ей заботиться о брате, но у моих родителей почти все время отнимала работа. А я, естественно, ходила в школу, а потом отрабатывала добровольные часы. Мы все с радостью оставляли его каждый день в Центре. Конечно, мы очень им гордились. Он был очень умным малышом, – чопорно добавила она. – Сейчас он учится на компьютерщика.