Сонечка так и сделала. Нарвала крапивы, а как вязать из неё не знала.

– Ох, да чему вас только учат? – возмутился Кузьма. – Раньше девица всё могла, всё умела, а сейчас… тьфу!

Тут Сонечке, конечно, неудобно стало. Вспомнила она сказку, где девочка рубаху для братцев из крапивы плела, сделала так же.

– А теперь иди за голосом моим.

Сонечка пошла на голос Кузьмы. Иногда девочке казалось, что он её за руку держал. Так дошли до ручья того, где ключевая водица была. Она рукавицы и лапти надела да в воду зашла. А та холодная-холодная, аж ноги жгло, даже через лапти. Стоять мочи не было.

– Иди, иди, не стой, – скомандовал Кузьма.

Набрала девочка водицы, ох нелегко это было. Ноги горели так, что волдыри появились. Вот какая ледяная водица была.

Воротились они обратно. Бабка рада была, что получилось водицы достать.

– А теперь ты должна этой водицей листья обмыть, – сказала старуха.

Залезла Сонечка на стол, стала листья обмывать, а про себя подумала: «Тут делов-то! За час управлюсь и домой отправлюсь». Но не угадала девочка: до глубокой ночи ей удалось только пару веточек отмыть, грязь на них вековая была, да и водица закончилась.

Так она почти две недели каждый день за водицей той летала, ноги свои в кровь отмораживала, ходить еле-еле стала.

– Ягунюшка, ты бы девчонке ножки смазала, заговорила, что ль, а то не домоет она так деревце твоё, – осторожно предложил Кузьма.

– Ишь ты, защитник нашёлся! Нельзя мазать и заговаривать нельзя. Чистая она должна туда ходить, без колдовства. А то ты сам не знаешь… Ничего, домой хочет – стерпит.

И Сонечка терпела, каждый день терпела и не плакала. А с Кузьмой они подружились, уж очень девочка по душе ему стала, полюбилась. И слово ласковое скажет, и сказку расскажет.

В один из дней долетели они вновь до озера. По дороге к крапиве Кузьма и сказал:

– Не вернёт тебя бабка домой, у себя оставит. Заморозит на сто лет, чтобы ты за водицей ходила. Никто до тебя так долго не выдерживал, хотя бабка ох как правильно выбирала девиц. Бежать тебе надо, а я помогу.

Воротились домой. Сонечка принялась за мытьё клёна. Бабка поела грибов, наказ дала да спать пошла. Девочка дождалась, пока Яга крепко уснёт, и в карман к ней за порошком полезла. Достала, на ладошку положила, а слов-то не знает. Тут Валерон ей мяукнул:

– Дуй, а я слова скажу.

Та дунула, а кот произнёс:

– Явись невидимое, обернись, расступись, путь к крыльцу покажись.

Сонечка поблагодарила кота и в лес побежала. Тут и Кузьма рядом послышался, прошептал:

– Беги до рябины красной, там нора, полезай в неё – в деревне у себя и окажешься.

Она бежала что есть сил, но ноги так сильно болели, что до рябины она чуть не добежала. Упала и встать не смогла. Тут услышала позади себя рёв нечеловеческий. Обернувшись, увидела над собой бабку в воздухе парящую. Ох и в гневе та была, собралась было накинуться на Сонечку, да тут девочку кто-то подбросил и прямо в нору ту затолкал…

Очнулась Сонечка в больнице. Возле неё в слезах тётка Валя сидела. Увидела, что девочка глаза открыла, и давай её обнимать-целовать. Радости сколько было! Врач пришла, рассказала Сонечке, что в лесу её нашли у опушки. Ягодами та отравилась, чудом жива осталась.

Через пару дней вернулась девочка домой. Забываться всё понемногу стало, казалось, как во сне было. Так и подумала про себя Сонечка, однажды перебирая гречку.

– Ишь ты, приснился я ей, значит? – знакомый голос возмущённо шепнул в самое ухо.

Сонечка улыбнулась, но тут же радость сменилась страхом…

В голове взбесившимся молоточком стучал пульс. Его удары ритмичной вибрацией передавались каждой клеточке пушистого тела. Кролик пытался восстановить дыхание. Не получалось. Его охватывал дикий, настоящий животный страх, что за каждым кустом, каждой травинкой, каждым камнем поджидает опасность.