Страх окунал с головой в панику, откуда кроличье сознание лишь изредка истерически выныривало с одной только мыслью: «Вашу мать, что происходит?! Что творится в этом чёртовом лесу?» Кролик даже боялся думать. Он был уверен, что кто-то услышит его мысли и вычислит укрытие.

«Сова… Это она во всём виновата! Надо вспомнить, что за бред она несла. Бред? Что-то про счастье… Счастливый… Так, так, так… Успокойся, тихо. Возьми ситуацию в лапы. Лапы! Да, да… Счастливая лапка… Она сказала, что у меня счастливая лапка! Не каждый кролик обладает такой. Может, поэтому все объявили на меня охоту? Им всем нужна моя лапка! Нет, это какой-то бред… Так, не важно! Надо срочно выбираться отсюда. Домой, к своим. Они помогут. Хозяин не даст меня в обиду. Бежать! Куда? Темно же!»

Он ещё плотнее прижал уши к голове. Вытянул шею настолько, насколько позволяла её короткая длина. Поднял ухо, второе. Пошевелил обоими. Отчётливо увидел, нет, услышал, что кто-то скрывается в темноте. «Отсидеться до рассвета или рискнуть? Так! Если моя лапка счастливая и она всегда при мне, значит, мне повезёт. Я смогу улизнуть от любого!» Мысли в кроличьей голове метались так же быстро, как кровь в его жилах. Он непроизвольно застучал лапкой. Той самой, счастливой. Или другой?

«Чёрт! Чёрт! Чёрт! Возьми, возьми себя в лапы, лапы – в ноги и беги. Беги, не оглядываясь, не чуя земли. Быстро!» И он рванул. Кролик бежал, петляя и запутывая следы. Он слышал шорохи позади, и слева, и справа. Видел тени, бегущие за ним, догонявшие его. Ощущал дыхание опасности, которое проникало глубоко в ноздри. Кролик неутомимо шевелил ими, чтобы изгнать из нутра этот холодный, пугающий запах, но тот, гонимый ветром, снова и снова проникал внутрь.

«Быстрее, ещё быстрее. Беги что есть мочи! Звериные боги, дайте сил!» И вот впереди уже почти совсем близко показались огни хозяйского дома. Кролик ускорился. Открылось второе дыхание. Предвкушение скорого спасения подарило новый ресурс скорости. Сверхспособность. И зачем он только послушал эту сороку? Эту дурацкую болтливую птицу, которая залетела на днях к ним во двор. Сорока болтала без умолку, трещала про сову-вещунью. И все обитатели двора слушали её, разинув пасти.

«И я повёлся. Не послушал крольчиху, идиот! Сиганул в лес. Дурак, ох, дурааак!» А вот и забор. Спасительный. И дырка в заборе. Будка Рекса. «Спит себе и не знает, что я самый смелый!» Сердце наконец сбавило ритм. Клетка. Родимая. «Всё, победа! Я всех их сделал. Дааа, я такой!»

Утром ночные приключения казались кролику страшным сном. Сова-предсказательница. Лес, полный опасностей. Смертельная погоня. «Всё позади. Я герой! Надо крольчатам рассказать. Пусть знают, какой у них… папка. А вот и хозяин. Переживал, наверное, что меня не было. Ну ничего, ничего. Подхватил меня. Соскучился, что ли? Куда-то понёс… Сарай… Что за сарай?»

Топор… Темнота… Холодная и какая-то липкая. И только где-то вдалеке глухим эхом послышался голос хозяина:

– Лизка, держи! Счастливая кроличья лапка.

Сыграй мне свой «Реквием»

Василина перебирала клавиши на пианино, наигрывая любимую мелодию – из фильма «Реквием по мечте». Когда-то девушка выучила её буквально за час. Сквозь открытое настежь окно ветер играл занавесками, впуская в комнату свежий после дождя и грозы воздух.

Настроение у Василины было под стать погоде, грустное. Мыслей в голове не было совсем. В комнату зашла мама, следом за ней протянулся шлейф перегара.

– Всё сидишь бренчишь… Лучше бы работать пошла. Дома жрать нечего, а она играет, – мать скорчила гримасу и передразнила пальцами игру девочки на пианино.