С раннего детства отец водил меня в музеи и картинные галлереи Рима, исключительное внимание уделяя секциям Древнего Мира. Поэтому уверяю вас, что в вопросе пророчеств, библейских писаний, а также в старинных холстах, на которых изображены четыре всадника, пришествие Иисуса Христа и Судный день, я разбираюсь неплохо. Большинство людей понимает, что наш конец близок, а самое страшное и печальное, что он – неизбежен. Мы настолько разгневали Господа Бога, что ждать пощады и прощения – это то же самое, что положиться на слепого, который должен провести тебя по лабиринту из тысячи коридоров.

На второй день после явления первого всадника Апокалипсиса Собор был забит горожанами. Очередь растянулась на несколько километров, ведь люди считали, что, вспомнив молитвы и вернув веру в нашего Создателя, за считанные часы они преодолеют все трудности, которые свалились на них, и те, что ждут их в ближайшем будущем.

Простояв у окна несколько минут, я решила спуститься на кухню и заварить кофе. Только он помогает мне собраться с мыслями. Так странно знать, что теперь в Риме этот блаженный напиток доступен не всем горожанам! Накинув шелковый халат, я тихо спустилась по лестнице на первый этаж, где расположена спальня родителей, гостиная и кухня.

Мы, Инганнаморте, – потомки старой римской аристократии. Наш дом расположен в центре Рима. К сожалению, после явления Чумы, многие хорошие семьи сбежали, оставив квартиры совершенно пустыми. Теперь в моем замечательном доме живут всего четыре семьи, включая нашу. Я пробираюсь через гостиную в сторону кухни, стараясь не разбудить мать. После смерти отца Нора не заходит в их спальню и все свободное время проводит в гостиной на кожаном диване перед огромным плазменным телевизором. Как вы уже поняли, он совершенно бесполезен. Хорошо, что папа собрал коллекцию фильмов, поэтому наши вечера частенько проходят за просмотром старых комедий или боевиков. Взглянув на маму, спящую под стареньким пледом из той счастливой жизни, невольно морщусь, мою душу царапают кошки, к горлу подкатывает ком. Нам всем жаль ее. Она потеряла любовь всей жизни, ей больше неинтересно, что происходит за пределами нашего маленького оазиса. Эрик переживал и думал, что и про нас Нора забыла. А я думаю, что это не так. Каждый человек выбирает сам, как ему скорбеть и как выбираться из ямы боли и разочарований… Мама оказалась слабее нас, и ее горе затянулось. Но я не вправе осуждать. Сделав глоток невероятно вкусного капучино, я расслабляюсь. Мой взгляд падает на дверь, откуда выходит Хильда.

Пришло время рассказать вам об этой чудной девушке. Это Хильда Марчетти – девушка моего брата. С Эриком они встречаются около полутора лет. Я никогда еще не видела своего брата настолько счастливым и вдохновленным. Хильда очень скромная, она младше Эрика на год, но в свои двадцать выглядит достаточно взрослой и рассудительной. Красавицей ее не назовешь, но она очень мила. Ее мать погибла в первые дни после вторжения первого всадника, а вскоре после этого ее старшую сестру зверски убили мародеры на одной из улочек нашего города. Отец Хильды не выдержал этого ужаса и повесился в своем кабинете. Поэтому Нору никто не смеет осуждать и упрекать в том, как она справляется с горем. С тех пор как Хильда потеряла всю свою семью буквально за неделю, она живет с нами. Она мне нравится, да и брату спокойнее, когда он может за ней приглядывать и не беспокоиться, что в квартиру Хильды ворвутся мародеры.

– Доброе утро, Астрид! – с улыбкой говорит Хильда. – Как спалось? Или ты и сегодня ночью занималась спасением города? – в ее голосе я слышу беспокойство, но сама девушка старается казаться безмятежной.