Проблем с деньгами у Антонио не было, поэтому он не мелочился и скупал едва ли не все прилавки для людей из Собора. Лука в их компании был из семьи знаменитых врачей. Ему всего лишь семнадцать лет. Его отец погиб за год до Чумы, а мать подцепила заразу в больнице в первый же день, когда медицинский персонал еще не понимал, что это за инфекция. Не понимаю, как он справляется со всем один? Лука знает основы медицины, так как хотел быть врачом. Можно сказать, что в их небольшом отряде есть личный доктор, который подлечивает небольшие травмы, раны, а также простуду у тех, кто находится в убежище. Третьего парня зовут Эрнесто. Он спортивного телосложения и помогает отбиваться от мародеров, которые пытаются проникнуть в Собор в дневное время. А еще есть Фабио, который дежурит в Соборе по ночам, оберегая горожан от нежданных гостей. Люди называют их salvatori, что в переводе с итальянского означает «спасители». Они считают, что ночами очищают город от мародеров именно эти ребята. Как же все ошибаются!.. Знал бы кто-нибудь, в чем заключается мое маленькое призвание!

На второй день Чумы в городе начались грабежи, убийства и полное беззаконие. Больше всего меня возмущало, что никто с этим ничего не делал и не собирался делать. Поэтому мы с Эриком решили взять на себя эту ответственность. Естественно, отец был категорически против. Он даже запирал нас в квартире. Но для нас это не было преградой: мы с братом выбирались ночью из окон первого этажа и бежали по переулкам родного города в надежде спасти несчастных девушек и женщин от грязных рук мародеров. Эрик исключительно владел мечом! Я не встречала за всю свою жизнь ни одного человека, который так же сражался и держал меч, как мой брат. Думаю, что он был рожден для этого. Что касается меня… Я с детства испытывала безграничную любовь к луку. Сначала это было мое хобби. Теперь это мое оружие, которое помогает сражаться с теми, кто опустился или озверел.

После смерти отца мы с братом стали выбираться на улицу и днем. Старались, конечно, не использовать оружие направо и налево, но иногда другого выхода просто не было: и в мародеров летели стрелы, а грудь пронзал железный меч. Полиция закрывала на это глаза только потому, что если дело было при свидетелях, Антонио приходилось давать взятки. Если же свидетелей не было, то и полиция себя не утруждала работой.

После трагедии в семье Хильды она перебралась к нам и запретила Эрику работать в отряде. Ее можно понять, ведь мы не успели спасти сестру Хильды. Мой брат винил себя, что если бы мы вышли раньше и не остановились помочь пожилой женщине, то Алессия была жива, следовательно, и отец Хильды тоже. С тех пор я гуляю по ночам в одиночестве. И этой ночью бесстрашная Астрид Де Инганнаморте планирует очередное сражение с нарушителями законов и моральными уродами.

Попрощавшись с семьей после замечательного ужина, я направилась в спальню, чтобы облечься в свое обмундирование перед вылазкой. Конечно, боевым костюмом это не назовешь, но мне так спокойнее. Первым делом я собрала густые кудри и замотала их в тугой пучок. Эрик всегда твердит мне, что длинные женские волосы могут быть в буквальном смысле зацепкой для мародеров и опасностью для меня. Поэтому локоны я всегда туго закручиваю в пучок, да еще закрепляю лаком. Ну а теперь настал черед одежды. О, это целый ритуал. Для меня. Первым делом надеваю тугой спортивный топ – никогда бы раньше не поверила, что моя пышная грудь будет мне мешать, но, увы! В бою она доставляет неудобства, которые мне явно не нужны. Поверх топа я натягиваю кофточку в обтяжку, ну почти «маленькое черное платье», совсем маленькое – чуть ниже пупка. Потом обтягивающие брюки с высокой посадкой: в бою нужно быть как рыба в воде, максимально защищенной, но без лишних тряпок на теле. Конечно, одежда моя под цвет волос и ночи – черная. Образ завершают обожаемые мной ботинки на шнуровке, которые не раз спасали меня в сражении и при бегстве. Затем закидываю лук за спину и набиваю колчан стрелами, которые мне делает один из друзей Антонио. За пару недель ночных походов я привыкла выбираться незамеченной. Хотя каждый в нашем доме знает о моем увлечении – скрываться не от кого.