«Письменные и вещественные источники убедительно свидетельствуют, что велика была обрушившаяся на Русь катастрофа, но велики были и силы русского народа, его жизнеспособность, его мужество и настойчивость, с которыми переживал он тяжёлое разорение. В XIII–XIV столетиях, когда уровень производительных сил, свойственный феодальной стране, был неизмеримо более низким по сравнению с последующими временами, именно от физических усилий людей зависело восстановление хозяйства и всей материальной культуры… В этих условиях, подвергаясь постоянной опасности вторжений, не раз прерываясь ими и начинаясь заново, шёл трудный процесс восстановления и дальнейшего развития материальной и духовной культуры Руси». (Сахаров, 29.)

Такое наследство досталось юному великому князю: полуразрушенная, раскроенная на лоскуты княжеств русская земля с хомутом ханской дани на шее и с раздорами между князьями, которые заботливо сеяли ханы, с постоянной угрозой грабительского нашествия.

С таким наследством управился бы не всякий взрослый, а теперь оно взвалено на мальчишеские плечи. Конечно, ему помогает святитель Алексий и ближние бояре, но Дмитрий рано уяснил себе, что всё, происходящее в княжестве, люди будут связывать только с его именем. И только ему, а не святителю с боярами отвечать перед Богом за содеянное. На вышнем суде каждый отвечает за себя сам.

Но узнаю тебя, начало

Высоких и мятежных дней!

А.А. Блок

В права наследства Дмитрий вступил, но наследство предстояло брать с боем.

Владевший в то время ярлыком на великое княжение суздальско-нижегородский князь Дмитрий Константинович ничуть не смутился, получив известие, что ярлык передан московскому князю Дмитрию. Он был не намерен уступать великое княжение какому-то мальчишке, который ему не то что в сыновья, во внуки годился.

Мы представляем татаро-монгольское иго явлением постоянным по силе воздействия в течение двух с половиной веков его существования. Но оно, как и любой общественный процесс, имело свои периоды подъёма и затухания, оно то ослабевало, то крепло. Поэтому русские князья вели себя в соответствии с тем, как обстояли дела в Орде, и, если была возможность, поступали не по ордынскому велению, а по своему хотению. Здраво рассудив, что в результате «замятни» Орда ослабела, Дмитрий Константинович отказался признавать право Дмитрия Московского на ханский ярлык, понимая, что добивается его не он сам, а для него московские бояре. В конце концов, у нижегородского князя было двое взрослых сыновей, он тоже должен позаботиться о них.

Чтобы не пустить князя Дмитрия во Владимир для венчания на великокняжеский стол, нижегородский князь занял небольшой город Переяславль между Владимиром и Москвой в расчёте перехватить Дмитрия Московского с его немногочисленной дружиной и свитой.

В Москве к этом шагу суздальского князя отнеслись серьёзно, объединили полки Дмитрия, его младшего брата Ивана, двоюродного брата Владимира и могучей колонной двинулись из Москвы по Владимирской дороге. Захрустел снег под тысячами подкованных лошадиных ног, засвистел, заскрипел под полозьями саней, в которых везли стрелы, разные ратные припасы, продукты, мало ли что понадобится в походе.

Задолго до того, как полки тронулись в путь, Дмитрий сумел побывать всюду: и в конюшнях, и в кузницах, и в погребах, и в амбарах. Быстро взрослея, он понимал, что одними наставлениями святителя Алексия и бояр умён не будешь. Ты должен видеть и знать всё сам: как войско собирается в поход, что воины берут с собой, кто отвечает за вооружение, за продукты, как строится войско. Многому научат добрые наставники, но надёжней всего научит сама жизнь.