Таким образом, целый ряд эпизодов апокрифических «Деяний апостола Андрея» вызывает устойчивые ассоциации с летописным рассказом, аналогии летописному сообщению (безусловно не абсолютные) представляются очевидными: провозвестник Христовой веры направляется в Скифию через Синопу; в ходе своей миссионерской деятельности в Греции и Малой Азии св. Андрей вместе со своими учениками посещает горы, молится на них и устанавливает на них кресты, тем самым освящая их; даже в банях апостол изгоняет бесов и проповедует. Наконец, стоит заметить, что обращавший внимание на близость текста Повести временных лет мотивам «Деяний…» А. Д. Седельников, полагал, что о ней же свидетельствует и летописное упоминание исключительно имени апостола после слов «якоже реша», «наименование апостола без эпитета (“святыи” и др.) – в агиографической манере “деяний”, как поздних, так и древнейших (апокрифических)…»[151]

Как можно объяснить подобное сходство? Следует ли считать сделанные выше наблюдения основанием для предположения о компиляции апокрифических известий, предпринятой св. прп. Нестором? Вряд ли. Ведь процесс такого компилирования чрезвычайно сложно представить практически. Как это могло происходить на самом деле? Как бы то ни было – инок Киево-Печерской обители едва ли подходит на роль циничного фальсификатора, отыскивающего в источниках наиболее выразительные эпизоды для фабрикуемого им предания. Скорее отмеченные черты сходства летописного сообщения с древними апокрифическими текстами уместно рассматривать (пока что – лишь в самом первом приближении) в качестве свидетельств исторической правдивости рассказа Повести временных лет: практические особенности миссионерской деятельности апостола древнерусской хроники ничем не отличаются от того, как служение св. Андрея представлено в «Деяниях…» Более того – коринфский «банный» эпизод, сохраненный для нас Григорием Турским, возможно, отчасти объясняет интерес апостола к северному «мовенью».

Насколько уместно утверждать историчность подобных апокрифических рассказов об апостольских деяниях? Как указывал И. И. Малышевский, отвергая в такого рода повествованиях «еретические мысли и явные вымыслы суеверной фантазии, учители церкви находили, что истинное может стоять в том, что говорится здесь о делах и чудесах апостольской проповеди…»[152] Сходным образом высказывался в конце XIX в. и протоиерей Сергий Петровский – начальная редакция данных еретических текстов, полагал о. Сергий, «появилась впервые в кругах, близко соприкосновенных с Апостолами и, конечно, это можно понимать так, что составитель апокрифов был отступник, близко знавший Апостолов, сопровождавший некоторых из них, и так, что он (составитель) воспользовался в своих целях краткими записями, заметками, принадлежавшими истиным ученикам, действительным спутникам Апостолов».[153] Особенно существенным представляется замечание о. Сергия о стабильности фактического содержания таких текстов: «Основной стержень этих “хождений” – факты, (выдуманные, или действительные безразлично), из жизни Апостолов; – при популярности, какую апокрифы имели среди еретиков, не легко было бы менять факты прежние, издревле по еретическому преданию шедшие, на новые, неизвестные простому народу… А изменения, если и были, то только там, где удобно было их допустить, напр.<имер> в молитвах, в речах, которые вложены в уста Апостолов, в различных терминах, определениях и т. п.»[154]

Безусловно, мы не можем однозначно утверждать, что упомянутые выше эпизоды «Деяний…», ассоциирующиеся с соответствующими элементами летописного сообщения, происходят именно из исходной редакции этих текстов и, таким образом, соотносятся непосредственно с апостольскими временами.