К Тебе воздею руце мои, пострадавый за грешников, Сыне Божий, молитвами мучеников Твоих, кровь свою Тебе ради излиявших, помилуй мя» (песнь 9-я).

Живя в монастыре, святитель ходил почти к каждой службе церковной, а особенно в праздники. На ранней литургии в простые дни, когда немного было народу, становился на правый или на левый клирос, читал сам и певал благоговейно, чаще Киевским напевом; слезы нередко прерывали его пение; в прочие дни стоял в алтаре. «Пойте Богу нашему, пойте разумно», – говаривал он, убеждая к благоговейному служению. Погруженный в размышление о любви Божией к роду человеческому, об искуплении его непостижимым таинством воплощения Сына Божия, о страдании Его и Таинстве Евхаристии, cвт. Тихон иногда предавался такому плачу, что слышны были громкие рыдания. Когда замечал он, что во время призывания Святого Духа священником на Святые Дары люди, стоящие в храме, не молятся во время пения: Тебе поем, он делал выговор и побуждал всех к должной молитве и молению. Неупустительно наблюдал он также, чтобы в праздники были произносимы изданные от Синода поучения, и своими замечаниями принуждал к сему настоятеля. В первые годы, в царские дни, облачась в архиерейскую мантию с омофором, выходил на молебствие, а в первый день Пасхи и Рождества Христова служил утреню. Преемник Преосвященного Тихона, Тихон II, спрашивал Святейший Синод о том, дозволять ли уволенному епископу, если он пожелает, священнодействовать? Святейший Синод признал излишним даже сам вопрос, так как Преосвященный Тихон по собственному прошению уволен от должности, и приказал не только не препятствовать в священнослужении, но даже снабдить необходимой для служения ризницей.

Борьба с унынием составляет особенно пространную и поучительную страницу в жизни cвт. Тихона. Нередко нападало на него уныние в виде тоски, печали, скуки и безотчетной скорби. «Хотя всякому христианину, но паче в монастырь уединившемуся, находит скука, уныние, печаль и тоска», – пишет святитель с собственного опыта. Состояние скорби и тоски, как обыкновенно бывает с людьми, упражняющимися в духовных уединенных занятиях, состоит в каком-то расслаблении духа и тела. На человека находит какое-то равнодушие ко всему, ему ничего не хочется делать: за что он ни примется, все у него не ладится, все валится из рук; сердце его скорбит и тоскует, и он не знает причины того; обратится ли человек с молитвой к Богу, – ум и сердце остаются косными на молитву и неподвижными в ней. «В великой печали, – пишет святитель, – человек не знает сам, что делать». В такое время все, даже мелкие неприятности, становится для человека тяжелым, огорчает, раздражает его. Господь, если он посвятил себя на служение Господу, как будто отвращает Свое лицо от него, предает его печали, чтобы таким искушением смирить его дух и дать ему средство собственным сердцем познать силу Божественной помощи и сладость небесных утешений. В подобном тяжелом положении и бывал свт. Тихон, по попущению Божию.

По своей природе он был склонен к задумчивости и соединенной с ней грусти, ибо, как говорит его келейник, «комплексии[36] он был ипохондрической». При почти постоянном страдании нервными болезнями это природное свойство могло доходить в нем до болезненности, особенно, когда бывали к тому какие-либо поводы, какие-нибудь неприятности со стороны людей, не расположенных к нему и огорчавших его. Если все это принять во внимание, то будут понятны слова святителя: «Я временем в мыслях своих чувствовал, что всех бы людей обнимал и целовал; а иногда, бывало, ощущал в себе отвращение от всех; искушение же сие я нередко чувствовал». Такое состояние – состояние безблагодатное для праведника! Следствием его, если инок ему поддается, бывает переход из монастыря в монастырь или решительное оставление монашеской жизни. «Когда унынию и скуке будешь предаваться, – пишет святитель одному иноку, – то большее уныние на тебя восстанет и со стыдом выженет тебя из монастыря». Это состояние скорби и тоски так было обычно Тихону, что нанесло отпечаток на все его сочинения.