А вообще, если начистоту, лучше бы отсюда тихонько смыться.

Я взялась за спинку стула.

– Я, пожалуй, уже наелась, – вежливо сказала я. – Приятного аппетита, ваша светлость.

Кейран не шевельнулся, но в его позе вдруг проявилась угроза. Мне почудилось или в отблесках огня его лицо приняло хищное выражение?

– О нет, леди Тиса, – негромко произнёс он. – Вы останетесь и присоединитесь ко мне за поздним ужином.

– Но…

– Я хозяин этого дома, если вы помните, – прервал он. – И моё слово – закон. В этом и во всём остальном.

Я захлопнула рот. Насчёт «всего остального» мне даже спрашивать не хотелось.

– Тогда, быть может, вы сядете, ваша светлость? – уточнила я, кивая на стул напротив. – Или будете стоя поджаривать колбаски в камине, как заплутавший охотник на привале?

Так. Кажется, сарказм заразен.

Кейран обернулся к огню. Портрет Родерика с задумчивым видом следил за нами с камина. Словно умерший король с иронией наблюдал за старым другом.

– Сколько раз мы сидели вот так у костра в походах, – произнёс Кейран внезапно. – Родерик, я и мои арбалетчики, его жена…

– Жена?

– Родерик встретил её в походе. Инес была великолепным воином, и Родерик влюбился с первого взгляда. Просто повезло, что она оказалась дочерью графа. – Его светлость с усмешкой покачал головой. – Родерик был так влюблён, что, кажется, женился бы на ней, даже окажись Инес простолюдинкой.

– Уверена, вы бы никогда так не поступили, – не удержалась от колкости я. – Влюбиться, да ещё по уши? Только не вы.

По лицу Кейрана прошла тень. Он подошёл к столу, больше не глядя на портрет Родерика.

– У меня нет права терять контроль над эмоциями, – сухо бросил он, усаживаясь за стол. – Только не во время войны.

– Сейчас не война.

– Уверены? – жёстко спросил герцог. – Сиенцы распоряжаются при королевском дворе, как в собственном свинарнике. Сын Родерика превратился в придворного шута. И даже этого им недостаточно, раз мальчишка чуть не упал с лошади. Им мало, что Эдард отправил меня в провинцию, а моих возможных союзников и будущих невест распугали угрозами и сплетнями. Сиенцы хотят устранить всех, кто мешает их власти.

Он устремил на меня ледяной взгляд.

– Включая вас и вашего принца, кстати.

– Он не мой принц, – буркнула я, откладывая бутерброд. Да что ж такое-то, весь аппетит отбили!

– Мне с трудом в это верится.

В глазах Кейрана сверкнула молния. Он начал разрезать отбивную с таким ожесточением, словно та была поверженным противником. Интересно, он представляет на её месте сиенцев или принца Гиллиана?

Я заставила себя через силу съесть пару бутербродов, запивая их остывшим чаем. Нежнейшая ветчина была великолепна, но я едва чувствовала её вкус, пока Кейран расправлялся со своим ужином, будто с вражеским войском. Странно: ещё полчаса назад он так не злился. Неужели Камилла его так допекла?

– Как я понимаю, ваш с Гиллианом роман зашёл куда дальше, чем позволяют светские приличия, – сквозь зубы произнёс Кейран. – Жаль, что я узнал об этом не от вас.

Вот что его разозлило. По моей шее прошёл холодок, словно её коснулось лезвие меча. Дело не в Камилле, а в том, что она сказала. Что я якобы спала с Гиллианом и могу быть беременной от него!

Я стиснула зубы. Ох, попадись она мне! Увы, вместо Камиллы мне попался голодный, властный и очень опасный герцог, только что узнавший обо мне пару крайне неприятных вещей. И если ему вдруг придёт в голову тактическая задача расправиться со мной прямо здесь, на столе, его даже сервиз тончайшего фарфора не остановит.

– Я могу всё объяснить, – осторожно произнесла я.

Герцог устало усмехнулся:

– Не представляете, сколько раз я слышал эти слова. Главным образом от тех, кого обвиняли в шпионаже.