Когда мы, наконец, попадаем в Россию, мой сводный брат забирает с парковки свой автомобиль. Предлагает всех подвезти, но Беликов упирается и буквально силой уводит жену к такси.

– Поехали, Кэр! – зовет меня Ян, а я стою, как вкопанная. Поворачиваюсь к Лексу и жду что он скажет, не знаю, откуда во мне появилась эта покорность. Побочный эффект чувства вины, наверное. – Кэр! Пусть этот говнюк едет один, на все четыре стороны!

– Если ты не забыл, мне с ней рассчитаться нужно! Контракт закончен, надо вернуть переводчика в агентство! – рявкает в ответ Лекс и кивает мне на пассажирское переднее сиденье. – Сядь, едем!

Виновато опускаю взгляд и сажусь в автомобиль. Насколько я знаю, контракт от агентства на самом деле был заключен не до конца поездки, просто Лекс хочет от меня избавиться и не объяснять Яну почему именно.

Едем по городу в сторону офиса парней, значит прощаться окончательно будем там. Что ж, сейчас наше сотрудничество закончится и я буду выстраивать дальнейший план действий. Я попытаюсь помочь Яну в возвращении разработки и исправить ту проблему, которую создала.

Смотрю в окно на затянутое серой пеленой небо, на трепещущие на ветру ветви деревьев – пасмурно, прямо как у меня на душе. В лицо дует холодный воздух из автокондиционера, отчего руки в момент холодеют и мне становится невыносимо зябко. Дрожь распространяется по телу и я складываю руки на груди, чтобы хотя бы чуть-чуть согреться.

– Можно тебя попросить убавить кондиционер? – спрашиваю я у Лекса. Не хотела нарушать тишину, но, пока мы доедем до офиса, я превращусь в ледышку.

– Что? – чуть поворачивает ко мне голову он, отвлекаясь от дороги. Я будто своим вопросом заставила его вынырнуть из глубин собственных мыслей.

– Можно убавить кондиционер, а то я боюсь заболеть…

– Микробы в тебе не выживут, – фыркает Лекс, – слишком токсичная среда.

Поджимаю губы и, теснее вжавшись в сиденье, вновь отворачиваюсь к окну. Я в любой другой ситуации бы вступила с ним в препирательства, касаемо микробов и простуды, но тут, в этот самый момент, вся эта полемика неуместна.

Ну, хоть ему весело.

Я уже морально готова всю дорогу мерзнуть, как Лекс, вдруг, все же убавляет кондиционер. Но делает это спустя несколько минут и с таким лицом, будто это нужно ему, а не я попросила.

Этот эмоциональный терроризм продолжается всю дорогу, и ведь я прекрасно понимаю, что сводный брат молчит специально, он давит. Давит на мое чувство вины из-за предательства, и давит на чувство благодарности, которое я в глубине души испытываю к нему за его поступок. Но я сделала то, что должна была.

Для себя.

Ради себя.

А как только появится возможность и я сумею выстроить план, я сделаю для Яна и Лекса все, что смогу. Чтобы их разработка осталась только их, я сделаю все возможное.

Для них.

Но снова ради себя.

Поворачиваюсь к парню, смотрю на его сосредоточенное лицо и решаюсь. Набираю в легкие побольше воздуха, чтобы выразить все свои глубочайшие сожаления, касаемо разорванной дружбы Лекса и Яна:

– Прости за…

– Заткнись! – перебивает звонким рыком Лекс, выкручивая руль в сторону парковки офиса.

“Заткнись!”

Будто гильотиной рубит, одно единственное слово. Пальцев не хватит, чтобы пересчитать то количество раз, сколько он мне сказал это самое слово за последние сутки. Но оно отрезвляет, возвращает ко мне мою гордость и желание не быть слабой в глазах других людей, в данном случае – в глазах Лекса.

Выхожу из машины, достаю свой чемодан и иду следом за сводным братом в офис. Вздергиваю подбородок и выпрямляю спину, надевая на лицо невозмутимую маску. Больно ли мне, обидно, стыдно? До безумия! Но я не должна сдавать позиций и вызывать жалость. Что сделано, то сделано, и лучше уж быть предательницей и последней дрянью, чем растоптать свое достоинство.