– Это не мое имя, – поджимаю губы и рассматриваю клетки в своем ежедневнике, нервно покручивая в руках ручку.

– Ах, да! Уважаемая мисс Кэрри Хилл, посвятите меня в причину своего пребывания в России? – усмехается нахал. – Как так получилось, что братик и папочка отпустили тебя в суровый мир?!

– Я уехала сама, – отвечаю и отворачиваюсь к окну.

Он явно не тот человек, которому мне бы хотелось рассказать историю своего “ухода из семьи” с громким хлопком двери.

– Прям вот так вот, собрала вещи и уехала? – ехидничает Лекс. – А Джейк и отец просто помахали ручкой вслед? Ой, не поверю! Они оба за тебя всегда так тряслись, словно у тебя в трусах хранится их бабло! – резко поворачиваю голову в его сторону и сталкиваюсь с насмешливым взглядом. – Может так оно и есть, я не проверял, не получилось, – откровенно угорает парень.

– Засунь свои шуточки сам знаешь куда, – цежу сквозь зубы я.

Захлопываю ежедневник, который мне, судя по всему, не пригодится, и убираю в сумку. Как только в салоне авто повисает долгожданная тишина, я облегченно выдыхаю.

Настроиться. Успокоиться. Просто делать свою работу.

Запрокидываю голову на подголовник и рассматриваю руки Лекса. Одной он сжимает руль, размеренно и легко обгоняя впереди стоящий автобус, а во второй сжимает свой мобильник. Сразу бросаются в глаза татуировки на его руках: разномастные картинки, лица, надписи… Не знаю, что они означают, но с первых дней нашего знакомства он болел татуировками и рисовал на себе все больше и больше всякой дичи.

Стыдно вспомнить, но мне нравилось разглядывать его татуировки, пока “братец” лежал у бассейна в шезлонге.

– В общем, мужика зовут Сэм Беттани, он очень известный инвестор и любитель мотогонок, – начинает говорить Лекс и сворачивает к ресторану. – Нам очень нужна его поддержка и бабло, во что бы то ни стало. Так что ты уж постарайся, Карина.

– Ты сомневаешься в моей профессиональной подготовке? – спрашиваю я, ощущая внутреннее кипение. Да, у меня мало опыта, но я профессионал! – Спешу напомнить, я закончила университет и стажировалась в компании отца. А еще, я общаюсь с тобой на русском и…

– Я не об этом, – фыркает Лекс. – Помимо четкого перевода, нам нужно его обаять и облизать. Он должен чувствовать себя Господом Богом, но при этом неимоверно желать вложить свои кровные в наш бизнес.

– Как я-то могу на это повлиять? – все еще не понимаю логики я. – Я твой временный помощник по переговорам, не более.

– Он мужик, а ты объективно красивая, жгучая брюнетка с зелеными глазами – ну, мечта же! Включи женское обаяние, – парень поворачивается ко мне и опускает взгляд на вырез моей блузки. – Еще одну пуговку расстегни и он наш с потрохами. Если не захочет вложить сейчас, то мы хотя бы сможем выторговать еще одну встречу и прогнуть его там. Понимаешь, это не бизнес твоего отца, тут мы работаем с людьми и их эмоциями, а не с бездушными кошельками.

Смотрю в лицо нахалу и пытаюсь понять – шутка или не шутка сейчас была?!

– Кажется ты ошибся с конторой, я переводчик, а не проститутка! – возмущенно отвечаю я, и показательно застегиваю свою блузку под самый воротник.

– Ну и зря, – разочарованно вздыхает он и паркуется напротив дорогого ресторана “Felicità”.

Очень надеюсь, что его “ну и зря” было сказано относительно застегнутой блузки, а не относительно того что я не проститутка.

Да что ж такое?! Каждому его слову я приписываю несколько смыслов, ищу скрытые подвохи и оскорбления – ничего не могу с этим поделать. Оправдываю это тем, что однажды он уже поступил со мной как последняя сволочь. Этот осадок не исчезает, хоть я и залечила душевные раны, расставила все по полкам и вернулась в ритм жизни.