Свинцовый поцелуй Алексей Макеев, Николай Леонов

© Макеев А. В., 2020

Программист Саша Колокольцев украдкой взглянул на часы. Уже полчаса прошло! Сколько же еще времени придется просидеть в этой приемной? Он чувствовал, как в его душе назревает возмущение. Нет, он на это не подписывался! Конечно, работа, на которую он хотел попасть, высоко оплачивается. Но ведь еще неизвестно, какие тут у них в банке условия. И если тут совсем не ценят чужое время и всегда готовы заставлять тебя ждать – ну его в баню, этот банк «Горизонт»! Может, остальные, кто сидит вместе с ним в приемной, люди более терпеливые, а он, Саша, не такой.

Подумав о других посетителях, Саша украдкой оглядел их. Напротив сидел парень лет на пять-шесть старше его. Причесан тщательно, волосок к волоску, и костюм выглажен очень аккуратно. Старается держаться прямо, но видно, что уже сутулится. Типичный банковский клерк. Тоже, наверное, пришел на работу устраиваться.

Третий мужчина в приемной сидел правее, возле входной двери. Это был человек совсем другого типа, чем Саша или клерк, сидевший напротив. Мужик лет тридцати пяти, плотный, коренастый, в потертой кожаной куртке и старых джинсах. В руках он держал такую же потертую кожаную папку и больше всего походил на какого-нибудь мастера со СТО или на мелкого бизнесмена. Но вряд ли мелкий бизнесмен, тем более автослесарь, придет на прием к председателю правления крупного банка. Скорее всего, это предприниматель средней руки, пришедший просить кредит. В кредитном отделе ему отказали или выставили условия, которые его не устроили, вот он и пошел на прием к начальству. Да, такой будет сидеть до упора, хоть до конца дня – ему больше надеяться не на что. Ну и пусть сидит до упора! Лично он, Саша, готов ждать еще минут десять, не больше. Если за это время его не примут, он просто встанет и уйдет. Да, уйдет! Очень даже просто. Попытает счастья в другом месте.

Надо заметить, что, кроме троих посетителей, в приемной находился еще один мужчина. Это был секретарь председателя Игорь Сорокин. Чем-то он был похож на клерка, сидевшего напротив Саши, – такой же аккуратный костюмчик, причесан тщательно. Но вид у него, конечно, был более важный, чем у посетителей. В тот момент, когда Саша решил, что не будет ждать больше десяти минут, секретарь внезапно протянул руку и включил стоявший на столе приемник. Оттуда грянула бравурная музыка, а затем потоком понеслась английская речь. Саша ее в основном понимал (не зря он учился в лицее с углубленным изучением английского языка). Передавали биржевую сводку. Секретарь Сорокин так и прильнул к приемнику, внимательно слушая цифры, которые зачитывал диктор. Саша Колокольцев тоже прислушался – все равно больше делать было нечего. В середине передачи откуда-то – кажется, из коридора – донесся негромкий хлопок. Возможно, где-то стукнула закрывшаяся дверь.

Когда передача закончилась, секретарь взял лист бумаги и стал туда что-то заносить – возможно, данные, услышанные только что по радио. Записал все, потом поднял голову, оглядел людей, сидевших в приемной, и произнес:

– Прошу извинить за долгое ожидание. Видимо, Петр Петрович анализировал последний отчет и забыл о вас. Сейчас я занесу ему сводку и заодно напомню, что его ждут посетители.

Сорокин встал, пригладил волосы, взял только что заполненный лист с последними данными, открыл дверь и вошел в кабинет. Дверь он при этом оставил открытой, так что Саша увидел часть кабинета – угол стола, ковер, сейф в углу, чей-то портрет на стене…

Он не успел разобрать, чей это портрет там висит, как вдруг из кабинета донесся сдавленный крик. А затем секретарь снова появился в дверях. Но теперь он не выглядел ни аккуратным, ни уверенным в себе. Рот у него был перекошен, глаза готовы были вылезти из орбит.

– Петр Петрович… – воскликнул Игорь. – Не может быть! Это невероятно!

Он подскочил к своему столу и нажал кнопку, приделанную к нижней поверхности крышки. Тотчас ожил динамик, висевший в углу приемной, оттуда донесся низкий мужской голос:

– Да, Игорь Викторович, охрана слушает.

– Немедленно позвоните в полицию! – крикнул Сорокин в пространство (видимо, микрофон, спрятанный где-то на столе, хорошо ловил его голос). – Вызовите сюда полицию! И врача! И сами скорее сюда!

– А что случилось-то?

– Петр Петрович мертв! Мертв, понятно?! Он застрелился! Сюда скорее!

Секретарь выпрямился, обвел взглядом людей в приемной и провозгласил:

– Никому никуда не уходить! Вы все будете свидетелями! Понятно?

«И чего я не ушел десять минут назад? – упрекнул себя Саша Колокольцев. – Влип теперь, как муха в смолу. Он сказал, что Петр Петрович застрелился, значит, никакого приема точно не будет и работу я не получу. А что, если это убийство? Тогда вообще на целый день задержат. И чего я не ушел? Хотя… Какое же это может быть убийство, если в кабинет никто не входил?»

Пока он так размышлял, в приемную быстро вошли два человека в черной форме с надписью «Охрана».

– Где Петр Петрович – там? – спросил один из них, видимо старший, показав на кабинет.

– Да, – ответил Сорокин.

Охранники прошли в кабинет, за ними туда вошел и секретарь. Саша Колокольцев от природы был любопытен, поэтому тоже встал со своего места и заглянул в кабинет. А потом, пользуясь тем, что никто на него не обращал внимания, и совсем вошел.

Он увидел большой, стильно обставленный кабинет с экраном на стене и большим столом для совещаний. Сбоку от стола на ковре лежал человек в дорогом черном костюме. Видимо, это и был председатель правления банка. Колокольцев сделал еще шаг вперед и увидел несколько вещей. Во-первых, темное пятно на ковре, возле головы лежащего. «Кровь, – понял Саша. – Это из него кровь натекла». Во-вторых, маленький черный предмет, валявшийся чуть в стороне от тела, ближе к двери. Это был пистолет. А еще Колокольцев различил легкий характерный запах, какой он чувствовал, когда месяц назад сходил на стрельбище. Это был запах пороха. Впрочем, откуда-то сбоку тянул слабый поток свежего воздуха, так что запах скоро выветрится.

За спиной Колокольцева застучали каблучки, и мимо него прошла – точнее, пробежала – молодая и очень красивая женщина в плаще. Она подбежала к человеку, лежавшему на полу, опустилась возле него на колени, склонилась над телом и воскликнула:

– Петр! О господи, что же это?

«Кажется, это жена», – сообразил Колокольцев.

Вслед за женой в кабинет вошла женщина в белом халате, с сумкой – явно врач «Скорой». А затем послышались еще шаги, и появились двое высоких людей, чем-то похожих один на другого – только один был старше лет на десять. Саша догадался, что это приехала полиция.

– Почему в кабинете столько народа? – строгим голосом спросил этот старший. – Кто обнаружил тело?

– Я… я вошел и увидел… – запинаясь, произнес секретарь.

– Так, вы останьтесь. И вы, доктор. А вы кто – жена?

– Да, я жена… – ответила женщина. Она все так же стояла на коленях возле мертвого тела.

– Прошу прощения, но вам тоже придется выйти, – сказал высокий. – Из охраны кто старший?

– Я, – отозвался охранник, вошедший в приемную первым.

– Соберите всех свидетелей в какой-нибудь комнате неподалеку. Пусть пока подождут. Чуть позже я с ними побеседую. Все, выходим.

Это было сказано вежливо, но очень твердо. Настолько твердо, что никто, в том числе и жена мертвого банкира, не стал возражать. Саша Колокольцев первым вышел из кабинета. Уходя, он оглянулся. Врач, склонившись над телом, осматривала рану, а полицейские о чем-то с ней беседовали.

– Характер ранения вы вряд ли сможете определить? – спросил полковник Главного управления угрозыска Гуров врача «Скорой». – Я имею в виду, сможете ли вы сказать, с какого расстояния был нанесен выстрел?

– Нет, конечно, это я вам не скажу, – отвечала женщина. – Я еще никогда с такими случаями не сталкивалась.

– Я понимаю, – кивнул Лев. – Значит, ограничитесь тем, что составите заключение о смерти гражданина Полубояринова. А вы можете сказать, как давно наступила смерть?

– Пожалуй, да, – кивнула врач. – Тело еще не остыло… Даже кровь еще течет… Думаю, смерть наступила не более чем полчаса назад.

– Хорошо. Напишите ваше заключение, а основной осмотр будет делать уже наш, полицейский патологоанатом. – Гуров повернулся к секретарю: – Сколько было времени, когда вы вошли в кабинет?

Сорокин на секунду задумался и ответил:

– Я вошел, как только записал сводку «Бизнес ньюс». Они заканчивают передачу в 12.45. Значит, было где-то без пяти час. Да, определенно, часа еще не было – часы еще не пробили. – И секретарь указал на большие часы в деревянном корпусе, висевшие на стене.

Словно подтверждая его слова, часы в этот момент зашипели и громко пробили один раз. Они показывали 13.30.

– Вы всегда заходили в кабинет в такое время?

– Да, Петр Петрович требовал, чтобы сводку биржевых новостей ему передавали немедленно.

– Других причин, чтобы зайти в кабинет, у вас не было?

– Нет. Хотя… Да, в приемной дожидались трое посетителей, а он уже долго никого не вызывал. И я хотел ему напомнить об этих людях.

– Вам часто приходилось это делать?

– Я не совсем понял… Что именно делать?

– Напоминать хозяину, что его дожидаются. Он что, был человеком необязательным?

– Нет, совсем нет! – воскликнул Сорокин. – Теперь я понял ваш вопрос. Наоборот, Петр Петрович всегда все делал вовремя. У него люди и минуты лишней в приемной не сидели. Я еще удивился, что он так долго никого не вызывает.