Возможно, в эту самую минуту я благодарна Джеффри за наглость. За то, что не наломаю дров, позвонив Спенсеру в слезах, с решимостью высказать все обиды. Да, он изменял мне. Я знаю. Может, даже на моем рабочем столе. Но я ни за что не поверю, что он поступил как подлый мерзавец. Пять… Черт с ним, пять лет и пять месяцев нашей совместной жизни, пока он не решил закрутить интрижку с Самантой, были чудесными. На пятую годовщину он сделал мне предложение. Число «пять» преследовало нас. Мы познакомились пятого апреля. Мы начали встречаться пятого июня. У нас пятеро общих друзей. В конце концов, я по натуре романтик, мне свойственно замечать такие мелочи, романтизировать их. И ровно на пятый месяц я узнала, что он изменяет мне. Я называю точную цифру, потому что несколько предыдущих месяцев чувствовала некий разлад. Женщины способны ощутить изменения. Кто-то считает, что накручивает себя без видимого повода. Кто-то пускает все на самотек. А кто-то выходит на прямой диалог. Я принадлежу к первому типу, который плавно переходит во второй. К слову, отныне цифра «пять» не кажется столь красивой.

Рекомендация, прожигающая ящик стола, тоже выбивает из колеи. Саманта Дороти просто не способна на столь щедрые комплименты по части моей работы. Эта женщина не знакома с такой мелочью, как благодарность. Если только их не написал Спенсер, подсунув ей… Боже, он же не обдурил босса?!

Дверь в кабинет плотно закрыта, но несмотря на это, меня вдруг охватывает животный страх. Я разве не упомянула, что являюсь трусихой? Ну так вот, я действительно жуткая трусиха. Давайте констатируем еще несколько факт обо мне. Я не придерживаюсь модных тенденций. Люблю комедии 2000-х и ненавижу современный кинематограф. Слушаю Аврил Лавин и немного Кэти Перри. Всегда оставляю хотя бы один светильник выключенным, даже если меня нет дома. Я все же вернусь, верно? И самый любимый: я помешана на уродливых свитерах. Рождественские свитеры – моя страсть. Как и рождественские пижамы. При всей нелюбви к холодам я обожаю зиму.

Схватив сумку, сбрасываю туфли и надеваю удобные полуботинки. Поверх блузки натягиваю красный свитер крупной вязки. Сегодня на нем изображены елки и снежинки. По моему виду и не скажешь, что работаю на одного из гигантов строительной отрасли страны. Я выгляжу смехотворно, такова моя натура. Ноги несут к лифту, но нажав на кнопку, на табло не меняются цифры. Я жму еще раз. И еще раз. Повторно. Так пять раз.

Вот оно. СНОВА.

Я касаюсь кнопки шестой раз, разрывая порочный круг. Ничего не происходит. Паника подступает к горлу. Сердце отбивает барабанную дробь. В ушах стучит пульс.

Почему лифт не работает?

Моя живая фантазия начинает рисовать самые страшные картинки от привидений до кровожадных уродливых тварей, которые изощренно убивают в своем Богом забытом логове в густой чаще леса. Они ловят веселую компанию на дороге, прокалывая шины, и пока одна часть ребят идет искать помощь, вторая остается ждать. Кого убивают? Всех! Я не хочу быть растерзанной маньяками-каннибалами на работе своей мечты. Не позволю, чтобы кто-то из них примерял мою шкурку на досуге, любуясь в зеркало. Я, конечно, не среди леса, много бегать не придется. У меня выбор принять смерть с достоинством, либо же сигануть вниз головой с двадцатого этажа, чтобы вокруг моего тела к полуночи суетились судмедэксперты. Хотя низкий болевой порог убьет меня еще до того, как доберусь до окна. У меня просто остановится сердце от переполняемого ужаса.

Я отступаю от лифта по очевидным причинам, но натыкаюсь на что-то твердое. Душераздирающий крик эхом отскакивает от стен. Кричу, разумеется, я, а моя сумка взлетает в воздух и врезается в голову убийцы…