Как и ожидалось, Ник ничего не сказал, только снова потянулся к своему телефону. Я раздражённо фыркнула и отвернулась. Он начал переключать режимы игрушки, меняя ритм и силу вибрации, и внутри меня всё сжималось от нарастающего возбуждения. Но я упрямо стискивала зубы, отказываясь дать ему хоть каплю удовольствия от моей реакции. Я не собиралась сдаваться так легко, даже если каждая клеточка тела умоляла о разрядке.

Пусть катится к чёрту, этот садист!

Ник, казалось, почувствовал моё сопротивление, и его губы изогнулись в ехидной усмешке.

– Ты ведь знаешь, что рано или поздно сломаешься, Лёля. – прошептал он, его пальцы нежно, почти ласково коснулись моего подбородка, приподнимая голову, чтобы заглянуть мне в глаза. – Ты всегда была такой упрямой… но, в конце концов, каждый раз отдавалась мне полностью, без остатка. Так будет и на этот раз.

Я сжала кулаки так сильно, что ногти впились в ладони.

Боже, как я ненавижу его за то, что он так хорошо меня знает, за то, что всё ещё имеет надо мной такую проклятую власть!

Но где-то в глубине души, под слоем гнева и отчаяния, зашевелился страшный червь сомнения.

А вдруг он прав, и я действительно сломаюсь… снова?

Николас продолжал обедать как ни в чём не бывало. Он ел неторопливо, с наслаждением, смакуя каждый кусочек, в то время как у меня кусок не лез в горло. Я едва могла сосредоточиться, всё внимание было приковано к тому, что происходило с моим телом. С каждой секундой контролировать себя становилось всё труднее. Когда он, не отрывая от меня взгляда, увеличил скорость вибрации, мне пришлось закусить губу до крови, чтобы сдержать рвущийся наружу стон.

– Елена, с тобой в порядке? – спросил Николас, и на его лице появилась тень самодовольной улыбки. – Ты выглядишь немного… напряжённой.

Ответить было чертовски сложно. Волны желания накатывали одна за другой, грозя захлестнуть меня с головой. Я была на самом краю, и стоило мне открыть рот, как наружу вырвались бы стоны. Но я не могла позволить ему победить.

Собрав остатки самообладания, я лишь коротко кивнула и потянулась к бокалу с вином.

– Как долго мы ещё тут задержимся? – спросила я спустя несколько мгновений, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно. – Может поедем уже?

В тот же миг игрушка перестала вибрировать. Из груди вырвался тяжёлый вздох – смесь облегчения и разочарования. Я снова поднесла бокал к губам, надеясь, что терпкая прохлада вина хоть немного успокоит разбушевавшиеся нервы. Но Николас, казалось, только этого и ждал. Он включил игрушку сразу на самый мощный режим. От неожиданности моя рука дрогнула, бокал выскользнул из пальцев, и вино расплескалось по белоснежной скатерти, оставив бордовые пятна. Несколько капель попали на моё декольте и подол платья.

Николас рассмеялся, откинувшись на спинку стула. От этого низкого, грудного звука, такого знакомого и одновременно пугающе чужого, по моей коже пробежали мурашки.

– Что ж. – произнёс он, наблюдая за мной из-под полуприкрытых век. – Теперь нам действительно стоит поторопиться.

Ник небрежно подозвал официанта, чтобы расплатиться, а я сидела, не в силах пошевелиться, и с тоской смотрела на растёкшееся по скатерти вино. Внутри меня бушевала буря: гнев, унижение и… желание, которое я так отчаянно пыталась подавить.

Николас Картер, этот чёртов мафиози с опасной улыбкой и глазами, полными тьмы, снова зажёг во мне огонь. Одним прикосновением, словом, взглядом. И я не была уверена, что на этот раз мне хватит сил сопротивляться. Что я не стану мотыльком, летящим на пламя, способное сжечь меня дотла.

«Смогу ли я собрать себя снова на этот раз, когда он наиграется?» – промелькнула тревожная мысль, когда мы выходили из ресторана, а его большая рука легла на мою поясницу в собственническом жесте.